Невеста призрака

Она не сразу поняла, какую глупость сказала.

— …любопытно, что об этом писал Фрейд?

— Заткнись.

Сгорая от стыда, Изабель прошла мимо, в ванную комнату. Ей больше не было холодно, да и одежда не так вымокла, как у Эрика, но ей требовалось побыть в одиночестве. Недолго. Лишь бы унять бешено бьющееся сердце и привести мысли в порядок.

Стоило Изабель погрузиться в воду, как из её комнаты зазвучала гитара.

— Я убью его, — прошептала Изабель, закрыв глаза в горячей ванной. — Клянусь жизнью, я убью его.

Когда Изабель вышла, Эрик сидел на её диване с гитарой в руках. Закрыв глаза, он перебирал струны, будто бы вспоминая давно забытую мелодию.

— Ну и где ты её прятал?

— Там, где ты не стала бы искать. В шкафу с одеждой.

Конечно, Изабель не стала бы там искать. Она туда хотела её спрятать!

Девушка собиралась было возмутиться, но в какой-то момент ком подкатил к её горлу. С этой старой гитарой, осторожно перебирая струны, Эрик напомнил ей момент из её давно ушедшего прошлого.

Папа так же настраивался на игру, на уроки для Изабель. Папа тоже закрывал глаза, играя. Он вслушивался в инструмент, сосредотачивался на нём, буквально общался с гитарой.

Быть может, проводить уроки музыки — не такая уж и плохая идея?

Изабель села рядом с ним, бесшумно подойдя, боясь прервать вдумчивый диалог музыканта и инструмента. Она сосредоточенно, даже слишком сосредоточенно наблюдала за тем, как ловко его длинные пальцы извлекали прекрасную мелодию из гитары.

— Что исполним, ангел мой?

Изабель вздрогнула и густо покраснела, словно её поймали за чем-то постыдным.

— Может, просто поиграешь?

Он покачал головой, улыбаясь.

— Спой мне. Как сегодня… дома.

С этими словами Эрик лёг на спину, держа в руках гитару. Его голова теперь покоилась на бёдрах Изабель. Девушка напряглась всем телом, но даже не подумала о том, чтобы отодвинуться или встать.

Она не хотела петь. По-прежнему не хотела. Вот только от звука её голоса Эрик становился таким ранимым, таким счастливым и хрупким, что у неё не хватало духу ему отказать.

Невольно Изабель начала перебирать пальцами пряди его чёрных волос. Жёсткие, колючие. Прекрасно подходят под его характер.

Подумав, Изабель начала петь одну из арий своей постановки, которую за два месяца уже выучила наизусть. Это была неспешная композиция, требовавшая от исполнителя сначала огромный объём лёгких, а уже потом — вокальные навыки.

Эрик заиграл, подстроился под её пение. Его глаза были закрыты, он лежал, но даже в неформальной обстановке он исполнял музыку так профессионально, словно находился на сцене.

Изабель завидовала чёрной завистью.

И всё же, она продолжала. Одна ария сменялась другой, третьей, Изабель перешла на популярные песни, потом — на любимые. Эрик не позволял ей передохнуть. Сам он не пел, зато умолял её спеть ещё, ещё и ещё.

Когда Изабель уже не шли на ум песни, Эрик предлагал ей свои — те, что она знала и те, которые у неё не было желания исполнять из-за их сложности. Он сел на диване, поднявшись с бёдер Изабель, и заиграл быстрее, настойчивее, громче.

И агрессивнее.

В его глазах вновь вспыхнуло инфернальное пламя, которое раньше казалось Изабель признаком безумия.

Но сейчас Призрак Оперы всем своим существом излучал страсть, граничившую с одержимостью. Он прерывисто дышал, вздрагивал, вглядываясь в её лицо, не мог сдержать улыбки.

Изабель невольно прикусила губу, сжав простынь.

— Может, — произнесла она, и её голос звучал тонко-тонко, — отложишь уже гитару?

«И сыграешь на мне», — хотела сказать она, но не решилась.

Изабель сгорала от стыда от своих же мыслей.

— Ещё, — прошептал он. — Ещё одну арию, ангел мой. Всего одну.

Изабель прикусила губу, со злобой глядя на Эрика. Её голосовым связкам требовались отдых и горячий чай, а не перенапряжение.

А ей самой требовался сидящий рядом музыкант.

Девушка уже не могла контролировать дыхание, не могла петь, да и её тело от нетерпения била дрожь.

— Хорошо, — выдохнула она, едва ли не проклиная Призрака Оперы за упрямство. — Начинай.

Он заиграл. И Изабель из всей арии спела ровно два слова.

Прежде чем впиться поцелуем в его губы и заставить оторваться от чёртовой гитары.

Выдохнув, Эрик убрал инструмент, с жаром ответив на её ласку.

— Наконец-то, — прошептал мужчина, мягко прикусывая губу девушки. — Я думал, не дождусь.

— Ах ты…

Изабель не смогла договорить. Эрик спустился поцелуями к её шее, почти до боли стискивая её в объятиях, крепко прижимая к себе. До этого момента девушка и подумать не могла, как сильно истосковалась по его теплу, сильным рукам, обжигающему дыханию. С её губ сорвался протяжный стон, когда Эрик отбросил в сторону её одежду.

Но стоило ей потянуться к его халату, сорвать пояс и обнажить алеющие шрамы, как мужчина стиснул её руки ладонью и задрал их над головой девушки, не позволяя пошевелиться. Второй рукой он скользил по её телу — осторожно, ласково, будто боясь любым неосторожным движением сломать нежное тело.