Невеста рока. Книга первая

Генриетта вскрикнула и рухнула на пол. Сквозь туман она слышала вокруг взволнованные восклицания. Ее роскошный наряд измялся, перья на голове обвисли, нижние юбки были в полном беспорядке, джентльмены прыснули со смеху, увидев ее подвязки… она лежала на полу в луже собственной рвоты, распространяя дурной запах, и осознавала, что больше никогда не посмеет появиться в обществе. Ее время закончилось, завершилось наивысшим позором, и именно в ту ночь, когда она намеревалась стать закадычной подругой новой маркизы! Последним ее воспоминанием, перед тем как провалиться в глубочайший обморок, было то, как Елена склонилась над ней, поправила ей платье и проговорила:

— Бедняжка! Боюсь, с ней случился внезапный приступ.

Однако Кларисса — ее лучшая подруга Кларисса — резко бросила:

— О-ля-ля! Гадкая Этта слишком много выпила, вот что я вам скажу!

После этого Генриетта впала в спасительное забытье.

Глава 25

Леди Хамптон ехала домой. Точнее было бы сказать, ее вез домой муж, всякий раз разражавшийся гневом, когда обращался к ней. Она возвращалась домой (после второго замужества она жила в новом доме на площади Фицроу) в полуобморочном состоянии, истерически рыдая, думая о Фауне, ее сбежавшей невольнице, ставшей маркизой де Шартелье. Она рыдала и стенала до тех пор, пока Эдвард про себя не решил, что его супруга не в своем уме и ее надо немедленно показать врачу.

Как Хамптон понял, с Генриеттой все кончено. И он возненавидел ее. Он не любил и своих толстых, капризных и вечно хныкающих дочерей. Завтра же он отправится в Мадрид, куда его приглашает старинный испанский друг, и никогда не вернется к Генриетте. «Да как можно вернуться после этого отвратительного скандала, произошедшего на глазах половины Лондона! Дальше она будет жить одна, и вряд ли так называемые друзья станут навещать ее в весьма заслуженном одиночестве», — думал про себя Эдвард.

После отъезда Генриетты с бала одна из ее так называемых подруг — а в действительности «лучшая» подруга — с угодливым видом подбежала к маркизе, пытаясь снискать ее расположение. Елена медленно проходила среди гостей, одаривая всех любезными словами, как подобает знатной леди и настоящей хозяйке дома, и при этом с загадочной улыбкой слушала болтовню глупой Клариссы.

— Вы, разумеется, чужестранка среди нас, мадам, но уверяю вас, у бедняжки Генриетты чрезмерная склонность к вину. До чего шокирующее зрелище, не правда ли? — доверительно спросила Кларисса.

— Вас, кажется, смутила мысль, что я похожа на кого-то, кого когда-то знала леди Генриетта, — с серьезным видом сказала Елена.

Кларисса расстегнула пуговички на своих белых лайковых перчатках и опять захихикала. Все завистливо смотрели на нее. Конечно, ведь она беседовала t^ete-`a-t^ete с очаровательной маркизой, которая совершенно пленила весь Лондон. И Кларисса ощущала безудержную радость. Завтра она все расскажет Генриетте и будет наблюдать, как ее жирное расстроенное лицо исказится от слез и зависти.

— О мадам, она совершенно… совершенно не в своем уме, и я-то знаю, что она подумала! — воскликнула Кларисса.

Елена смерила ее таким долгим пристальным взглядом, что внезапно глупая женщина почувствовала себя крайне неловко. А Елена думала: «Ты ложный друг всем без исключения… безвольная и бессовестная, ведь ты хотела невинную шестнадцатилетнюю девушку выдать замуж за отвратительного карлика!»

Но вслух она сказала:

— Прошу вас, мадам, скажите, на кого же я так удивительно похожа?

Кларисса прикусила губу. Чем дольше она смотрела на Елену, тем большую неловкость испытывала. «По правде говоря, Генриетту не в чем было винить, ибо если снять с маркизы ее роскошный наряд и драгоценности, то она вполне могла бы оказаться той невольницей», — думала Кларисса.

— Я… мне бы не хотелось этого говорить… все это весьма нелестно и нелицеприятно, дорогая маркиза… та девушка была прекрасна, но очень низкого происхождения в сравнении с вашим благородным.

Елена поморщилась. Ее ресницы дрогнули, и она тихо проговорила:

— У вас ведь трое сыновей, как мне известно?

— Да, считаете, что я поступила неблагоразумно? — глупо хихикнула Кларисса.

— Напротив, весьма благоразумно, мадам. А еще я слышала, что у вас был черный паж… очень забавное маленькое чудовище.

Глаза Клариссы расширились от изумления. Однако, вовлеченная в эту импровизированную беседу, она ответила:

— Увы, это случилось три года назад. Зоббо умер… умер, бедняга, от печали. Его жизнь была сильным разочарованием. Он не мог жениться. А та, которую я хотела сделать его женой, исчезла незадолго до свадьбы.

— Кого же вы имели в виду? — сурово спросила Елена, и в ее глазах загорелся зловещий огонек. Клариссу понесло навстречу ледяной ванне, ожидающей ее, о чем она по глупости своей даже не догадывалась.

— Да красавицу квартеронку, когда-то принадлежавшую Генриетте Хамптон (тогда она была замужем за лордом Памфри), которая, увы, сбежала.

— Ей разве было так скверно в услужении у миледи Хамптон?