Невеста с изъяном

В какой-то момент, когда Лиарон полностью избавил меня от одежды и уложил в постель, я испугалась, но он, видимо, без слов все и так понял, поэтому пообещал, что до самого конца заходить не станет, а остальное вполне можно.

Отлично помню, как меня едва не разрывало от противоречий. С одной стороны, я выдохнула облегченно, так как все еще не была до конца уверена, что нам стоит связывать свою жизнь настолько прочно. С другой стороны, я ощутила сильное разочарование и обиду. Мне так и хотелось сказать: «Неужели я настолько непривлекательна, что ты можешь удержать себя в рамках?» Мне словно хотелось спровоцировать его, подтолкнуть к краю, чтобы потом полюбоваться делом рук своих.

Наверное, именно поэтому я то ластилась к нему как кошка, то отталкивала, пугаясь слишком далеко зашедшей, как мне казалось, ласки.

Лиарон же словно не замечал ничего этого. Он целовал меня везде, куда я позволяла, ласкал руками, стараясь не пропустить ни единого кусочка кожи. Дышал тяжело и хрипло, смотрел совершенно поплывшим взглядом, жарким, сумасшедшим. Шептал всякие глупости, покусывая кожу на шее, отчего меня выгибало в его руках.

Когда меня все-таки настиг оргазм (никогда не думала, что для этого мне будет достаточно вполне невинных ласк), он сначала обнял меня крепко, будто впитывая мою дрожь и задушенный стон, а потом медленно, нехотя отстранился. И выглядел он при этом так, словно его клешнями от меня оттаскивают. Повалившись на спину, он закрыл глаза рукой, старательно выравнивая дыхание.

Помню, как прильнула к нему всем телом, с удивлением замечая, как мы подходим друг другу, словно кусочки пазла. Он тут же напрягся, пробормотав что-то о том, чтобы я остановилась, иначе сдерживать себя он больше не сможет.

Никогда не была безрассудной, но в тот момент в меня будто вселилась какая-то чертовка. Она нашептывала мне всякие пошлости, которые можно сделать с этим мужчиной в кровати. И никакого проникновения не нужно будет. Только почти невинная ласка, не более.

Все здравые мысли выдуло из моей головы в один момент. Непроизвольно облизнув губы, я попросила его не мешать мне. Лиарон после моих слов напрягся, но остался лежать неподвижно. А когда я забралась на него, то он и вовсе словно превратился в камень.

Убрав руку, он так глянул, что я едва не задохнулась от силы желания, направленного на меня. Наверное, в тот момент он приправил свои эмоции магией, другого объяснения у меня нет. И это было настолько потрясающим, что я не удержала стона, от которого Лиарон вздрогнул, будто его ударили плетью.

Словно в каком-то трансе, я прильнула к нему и принялась целовать его губы, скулы, подбородок, шею, ключицы, буквально сходя с ума от происходящего. А сама при этом терлась об него, совершенно позабыв о каких-то приличиях и прочих глупостях. Чертовка во мне подталкивала зайти дальше, сделать этого мужчину полностью своим, присвоить, заклеймить, чтобы никто и никогда…

В какой-то момент мои пальцы обвились вокруг его плоти, отчего Лиарон буквально зарычал, хватая меня за плечи и напрягаясь подо мной. Я видела, чувствовала, знала, что он сдерживается из последних сил, но даже не думала останавливаться, сталкивая его в ту же пропасть, в которую не так давно, потеряв твердь под ногами, упала я.

Он не стонал, нет, он тихо хрипел, чуть порыкивая. Его дыхание, тяжелое, горячее, рывками вырывалось из груди. Серые глаза поменяли цвет на пылающий оранжевый. Мне казалось, еще немного – и его сущность вырвется наружу, и тогда меня ничто не спасет.

Но нет, Лиарон сдержал своего зверя. В самом конце он прикрыл горящие глаза и замер. А потом длинно и как-то беспомощно выдохнул, сотрясаясь всем телом. Я же смотрела, затаив дыхание. Мы сошли с ума. Не понимаю, почему магия не принимает это как подтверждение. На мой взгляд, после такого она просто обязана была нас связать самыми прочными узами, не давая более расстаться никогда.

Когда я ощутила влагу на ладони, то чертовка, властвующая в моем теле совсем недавно, испарилась, вильнув напоследок хвостом. А я ощутила накатившее волной смущение от своих недавних действий. Скатившись с Лиарона, прикусила губу и замерла, отвернувшись.

Конечно, Лиарон не позволил мне долго пребывать в таком состоянии. Он благодарно целовал, обнимал, перед этим осторожно и как-то бережно вытерев мою руку.

В ту первую ночь мы после начального сумасшествия почти до самого утра лениво целовались и обнимались.

– Есть какие-нибудь новости или пока все безрезультатно? – спросила я у Лиарона, стараясь не набрасываться на еду прожорливым волком. Всё-таки я, оказывается, слишком сильно была голодна.

– Кое-что есть, – кивнув, ответил Лиарон, присоединившийся к трапезе.

– Расскажешь?