Невеста с огоньком, или Герцог с дымком (СИ)

После единения мой дар породнился с ветром Эквеноров. Впитался в мерзлую землю Ташера, приковал меня намертво к Северу. Брачные узы сделали мой огонь заложником этих мест.

Нетфорд правильно сказал: если я уеду, не разорвав законно оков супружества, я утрачу связь со своей стихией. Оставлю тут все до последней искорки. А без своего огня я пустышка, «порченый товар», по которому никто в Ташере не заскучает.

Щурясь до рези в глазах, я все еще надеялась увидеть черный силуэт в плаще. И коня с шелковистой гривой, и Леонтина, и Браксаарда — верных спутников владыки Предела. Но никто не появлялся из темного марева, что стелилось плотной тучей от леса до озера. Азарт неравной битвы поглотил их всех.

Погрев ладони об огненную чашу, я мысленно попросила прощения у своих искорок. Пусть непослушных, но горячо любимых. Набрала горсть огоньков в рукав, чувствуя, как родная стихия игриво обжигает кожу.

— Прощай…

Такое отчаяние, вероятно, ощущает мать, вынужденная оставить дитя в приюте. Или отослать сверток с крохой в чужие земли — в надежде, что о малыше позаботятся.

Спрятав заплаканное лицо в капюшоне, я быстро спустилась вниз и побежала к конюшням. Стойла пустовали, конюх суетился снаружи, помогая пожилому ташерцу держать ворота. Пока створки были открыты: крепость дожидалась возвращения герцогов. Но в любой момент их могли заколотить, отрезав Нетфорда, Эйдана и других воинов от дома.

Такая же суета наблюдалась и у южных ворот: их тоже пока держали открытыми, внимательно прислушиваясь к командам с башен. Отряды могли вернуться и через них, обогнув крепость горной тропой… Если верить картам Нэда, прямо там, за этими воротами, находился изнаночный переход в Эшер.

Из разрозненных криков вокруг я поняла, что в крепости пропало несколько человек. Утром герцог распорядился не отправлять новые охотничьи отряды, но компания бывалых ловцов вышла в лес в обход запрета. И к вечеру не вернулась, о чем Нетфорду сообщили только сейчас.

А к ночи мрак изнанки сам двинулся на крепость, пожирая снежную белизну и отрезая пути отхода…

— Фррр!

В конюшне осталась одна рыжая кобылка — молодая, необъезженная и до того перепуганная суматохой, что вжалась в стенку целиком. Не фыркнула бы — я бы ее и не заметила.

— Тише, девочка, — похлопала южанку по холке, поднося к любопытной морде тонкое, искусное оголовье. — Ты пойдешь со мной, Тарья? На юг, домой, изнаночным коридором?

— Фрр… Фрр…

— Будет страшно… Боги, очень страшно! — призналась шепотом, торопливо седлая лошадь. — Но мы пройдем, обещаю: тени боятся огня. А он будет со мной до самого Южного предела. На несколько фокусов я еще способна.

Тарья шла за мной неохотно, упираясь в солому копытами и пытаясь стряхнуть седло — непривычную, унизительную обновку.

— Умница… Вот так, вперед, — ободряюще кивала ей, выводя из конюшни. — Нам пора домой. Мы тут никому не нужны… По-настоящему — не нужны.

Эйдан прав: Нэд слишком привязан к своему долгу, к своей земле. Он, верно, и жизни другой представить себе не может.

Это я в его светлости и полюбила. Его мрачную преданность, готовность платить по счетам, отдать всего себя за жизни этих людей… Но мужчина, принадлежащий целому северу, никогда не будет принадлежать мне одной.

И потому я оставляла Нетфорду свое пламя — чтобы оно защищало его любимый Ташер от демонов ледяной изнанки. Отдавала самое дорогое, дарила ему частичку себя.

Я нервно оглянулась на конюха, но тот был занят воротами. Осторожно потянула повод, намекая Тарье, что пора шевелить копытами в сторону Южных ворот. Пока нас не отловили и не послали производить крепкое, качественное потомство… Сейчас я ощущала себя «племенной кобылкой» ничуть не меньше, чем она.

— Молодец, — похвалила лошадь, когда та остановилась и позволила мне влезть в седло. — А теперь… Вперед!

И Тарья понеслась. Вперед, вперед, вперед! Во все глаза глядя на южные ворота, которые начали медленно закрываться перед нашим носом.

— Давай! — проорала малышке, прижимаясь к крепкой рыжей шее.

— Леди… Леди, вы куда?! — рявкнул на меня какой-то стражник.

От изумления он даже задвижку из рук выпустил. Но мы с Тарьей лишь махнули ему хвостом, устремляясь в сторону предгорья.

Я помнила ощущения в день приезда. Как мы спускались со скал по узкой тропе, как мой трухлявый экипаж застревал на поворотах. Как Леонтин вскрикнул радостно, завидев родные стены, и вой изнанки сразу же пропал… А через несколько мгновений мы въехали в крепость через южные ворота.

Значит, ущелье, что светится голубым и пропускает в изнаночный мир, где-то тут. Совсем рядом. Сейчас я не боялась ни теней, ни щупалец… Со мной еще оставался мой огонь. И уверенность, что так правильно: я должна уйти.

— Нет ничего хуже, чем встать между двумя братьями, между родной кровью, — объясняла я Тарье, пытаясь расслабить испуганную кобылку звуком голоса. Правда, мои дрожащие руки и стучащие зубы едва ли внушали ей спокойствие.