Невеста Серебряного дракона

Он, конечно, перезванивает, бросает пару коротких фраз и со словами «Я буду ждать вас у двери» возвращает телефон обратно в мою раскрытую ладонь.

Выдыхаю и скрываюсь за дверью, радуясь, что окна «МАКа» выходят на другую сторону и отсюда невозможно увидеть, куда я села. Внутри, пробиваясь через давку голодной и веселой молодежи, прошу кого-то из сотрудников провести меня через заднюю дверь. Старательно корчу испуганную женщину, которая пришла на неудачное свидание с поклонником из «Тиндера». Наугад тычу пальцем в парня, который сидит в гордом одиночестве - у него и правда странный вид, особенно странная конструкция из дредов на голове. Сотрудница «МАКа» тут же проникается к моей проблеме и, пока ведет меня короткими узкими лабиринтами через подсобку и кухню, жалуется, что однажды точно так же напоролась на «придурка, который вербовал ее в секту Великого Спасителя».

— Девочки должны держаться вместе, подруга, - подмигивает мне на прощанье, и я бросаю что-то аналогичное в ответ.

С этими угрызениями совести я справлюсь потом, когда решу более насущные проблемы.

«Там, где все закончилось» - так сказал Локс, хотя теперь эта сволочь называет себя «Лаксом», и мне противно от одной мысли, скольких еще людей он мог одурачить точно так же, как меня. В последний раз (сейчас это кажется событием какой-то другой моей жизни) мы виделись в маленькой забегаловке, чье название давно стерлось из памяти. Теперь на этом месте что-то вроде «карманного» музея андеграундного искусства. Проще говоря - никому не понятная локация, в которой собирается никому не понятная публика. Аврора как-то говорила, что в каких-то узких кругах ходят слухи, будто там ведут переговоры с продажными чиновниками.

Я только подхожу к двери, а охранник у входа ужа снимает с крючка заграждающий канат и молча впускает меня внутрь. За дверью, в мрачном коридоре с тусклыми красными светильниками на потолке, поджидает бледная мужская особь неопределенного возраста.

— Господин Лакс ждет, - говорит бледным голосом и становится у меня за спиной, как будто исполняет команду отрезать все пути к отступлению.

Хорошо, что бежать я не планирую.

Разве что старая тварь выпросит перегрызть ему глотку. В любом случае, морально я готова даже к такому исходу.

Локс занимает маленький кабинет на втором этаже - мы идем туда по такому хитросплетению лабиринтов из разных идиотских скульптур и экспозиций, что начинает кружиться голова. Так что я снова немного в раздрае, когда за моей спиной тихо и безапелляционно закрывается дверь.

— Марго. - Лунник лениво развалился на пафосном кожаном диване, который занимает чуть ли не треть всего помещения. - Вот уж не ожидал, что годы сделают тебя такой… аппетитной.

Меня окатывает ядовитым приступом тошноты, но нечеловеческим усилием воли все-таки заставляю себя стоять на месте. Ни шагу назад. Ни единого намека на то, что подонку удастся меня сломать. Много лет назад у него это не получилось, уступить и побежать теперь было бы просто стыдно.

— Что тебе нужно на этот раз? - Мой голос звучит холодно и уверенно.

И луннику это явно не по душе, раз он так щурится и кривит тонкие сухие губы.

— Просто поговорить, - как бы нехотя отвечает он и вальяжно похлопывает ладонью по кожной подушке дивана как раз возле своего бедра. - Присаживайся.

— Пошел ты знаешь куда…?! - шиплю сквозь сведенные злостью зубы. - Оставь в покое моего мужа или, клянусь, я сделаю так, что отсюда тебя вынесут вперед ногами и с вырванным сердцем!

Злость клокочет во мне так сильно, что я почти чувствую ее в кончиках пальцев.

Но Локс только сально лыбится и разваливается на своем «троне» с видом абсолютного победителя.

— Мне определенно нравятся твои метаморфозы, деточка. Настолько, что я даже готов пойти против своих… гмм… предпочтений и сделать тебе предложение, от которого ты, моя самоотверженная маленькая девочка, не сможешь отказаться.

В одном этом предложении больше паскудства, чем мне встречалось за все последние годы.

Много лет назад этот мерзкий слизняк протягивал ко мне свои поганые руки и точно так же, с таким же искаженным похотью лицом уговаривал «деточку» согласиться на его предложение. Мои внутренности связываются в холодный узел, когда я вспоминаю смысл тех слов. Настолько омерзительный, что пятнадцатилетняя девочка не сразу смогла его понять. Она стояла посреди большой, но старой гостиной родительского дома, переназначенного под снос, и пыталась разобраться, почему этот человек уже несколько месяцев ходит вокруг да около, обещает помочь, но ничего не делает.

А потом он сказал об «особенном отношении» и его расположении, закрыл дверь на защелку и начал развязывать галстук.

Я силой сдерживаю подступившую к горлу волну тошноты, когда вслед за этими воспоминаниями на коже отчетливо «проступает» ощущение толстой и потной ладони, противного поглаживания вверх до бедра и острого понимания, которое ударило в висок, словно выстрел из снайперской винтовки.