Невеста (СИ)

— Нет, это ты должна водить головой вверх-вниз, — Потап ухватил мои рассыпавшиеся волосы и решительно натянул мою голову на свой напряженный член, да так, что я едва не подавилась. Потом Потап стал задавать мне ритм, направляя то быстрее, то медленнее. Временами он напоминал мне про зубы, которые я забывала прятать. В какой–то момент я почувствовала губами, что орган напрягся еще сильнее, будто зажил своей собственной жизнью, и стал часто сокращаться, Потап зарычал, и я даже не сразу разобрала, что ко всем этим новым ощущениям присоединилось последнее — клейкая и солоноватая жидкость заполнила мой рот, мешаясь со слюной.

Чтобы не захлебнуться, я стала глотать, и перестала сосать и облизывать, только когда сам Потап мягко отстранил меня.

— Ну, блин, Сонька, малолетка чертова, — Потап привел в порядок одежду и застегнулся. — У тебя точно талант! Мишка рассказывал, что он у тебя первый, и ты ему ни разу не отсасывала, но, наверное, ты с кем–то тренировалась.

— Можешь не верить, — я отвернулась к окну.

— Да не обижайся, — сказал Потап. — Ты и готовить умеешь?

— Еще бы, — сказала я, — ты же все обо мне знаешь.

— Золотая, — Потап уже выехал на трассу, — вишь, судьба–то как сложилась. А то бы женился на тебе. Вот, повезет кому–то…

— Остановись, пожалуйста, — попросила я. — Выпьем кофе.

Мы остановились у первого же раскладного столика на обочине, где продавали бутерброды, выпечку и пиво, и где всегда были термосы с кипятком для кофе и чая. Такие столики тогда встречались на дорогах чаще, чем сейчас, и Потап купил мне горячий каппучино в бумажном стаканчике. Себе он взял пиво:

— Что, колбасит, малая? — Потап пил из горлышка, и пиво оставляло белую пенку на его верхней губе. — Не думай, что я тебя просто брошу и все. Никто тебя там не обидит, а как себя вести, тебе твой же разум подскажет. Я знаю, никто из девок не жалуется. И последний совет — держи сбережения в баксах.

Я отхлебывала каппучино — импортный порошок, размешанный в кипятке, и клейкое чувство ушло у меня изо рта.

— Я читала, есть много долларов фальшивых, Саддам Хусейн отпечатал. Как я отличу, если не видела ни разу?

— Ну, София, маленькая, но мудрая, держи, и разгляди там на свет полоску с надписью, — Потап достал из кармана рубашки зеленую банкноту. — Думаю, ты единственная у нас в Полесске малолетка, которая читает газеты. Эх, женился бы, коли б не брат…

Я зачарованно смотрела на узкую и длинную купюру, которая отныне составляла наиглавнейший смысл моей жизни. В эту же минуту я дала себе слово в совершенстве выучить английский и понять написанное на заокеанских деньгах, овладеть языком этих денег, чтобы я могла разговаривать с ними, а они бы смогли мне отвечать.

*.*.*

Наступило лето, но я так и не покинула Брянск, хотя по нашему с Потапом уговору вполне уже могла вернуться домой.

Было очень тяжело, особенно вначале. Леший, как оказалось, имел прямое отношение к блядскому бизнесу — мы поехали все вместе к сорокалетней бандерше по прозвищу Мальвина, и после разговора с ней (я ждала на кухне) Потап покинул меня, пообещав быть на связи и помогать.

Прослушав недолгий инструктаж, я была отвезена на двухкомнатную квартиру в панельном доме на окраине, где ванная и раковины были украшена пятнами ржавчины, на кухне резвились полчища тараканов, и немилосердно дул сквозняк. Я прибыла туда довольно поздно, и оказалось, что встретить нас некому. Пока разбирались с ключом, я окончательно замерзла и проголодалась, но Леший, едва дорвавшись до пустой квартиры, начал пристраивать меня к делу, то есть, проверял мои сексуальные таланты, делая это очень энергично и совсем меня утомив.

— Не унывай, подруга, — кончив в третий раз, Леший, не одеваясь, прошел к холодильнику и проверил его содержимое. — Ты тут со мной одним, а прикинь, когда будет по пять, восемь клиентов, так что привыкай.

Он принес мне кусок обветренного сыра и хлеб, поставил кипятиться чайник.

— Дело–то нехитрое, — сказала я, отгрызая черствые куски. — Хотелось бы только видеть материальный стимул.

Почему–то упоминание о деньгах не понравилось Лешему, он погнал меня снимать с огня свистящий чайник, велел приготовить ему чай. Потом он засобирался уходить, но не преминул снабдить меня кое-какими наставлениями:

— Ты пойми, Сонька, желающих работать девок миллионы, вся страна в нищете. Тебе обалденно повезло, что ты попала под крышу именно нашей бригады, круче нас в Брянике никого нет. И бабки у тебя будут, не пропадешь, только вначале надо показать, что ты хорошая работница, что от тебя нет проблем, и ты послушная. В этом деле, как и в любом другом, без дисциплины — никуда. Потому что, смотри, девки за хороших клиентов горло грызут, а ты, скажем прямо, не Синди Кроуфорд, так что все зависит от твоего правильного поведения. Я понятно говорю?

— Да, — подтвердила я. — Яснее некуда.

Леший, уже почти одетый, замер с шапкой в руках.

— Что–то ты дерзкая, погляжу, — он брезгливо прищурился. — А ну иди сюда.

Я покорно вышла в коридор, босиком, в одной футболке.