Невеста (СИ)

Щеки мои вспыхнули румянцем при намеке на события той ночи, когда мы с женихом чуть не занялись любовью в поле, а ведьма нас застукала.

— Впрочем, мне все равно, — отсмеявшись сказала женщина, — другой помощи от меня не жди. Иди, — она указала пальцем в сторону двери, и та с оглушительным скрипом отворилась, — а надумаешь, возвращайся.

И я пошла. Весь решительный боевой настрой сдуло, как ветром. Куда делась та Верба, что намеревалась брать штурмом дом ведьмы, спорить до хрипа о необходимости спасать Сокола, а потом идти и вызволять любимого при помощи ведовства? Видимо, пропала, ведь та девушка, что теперь понуро возвращалась к своему дому, точно не могла быть ею.

Придя домой, я увидела маму, складывающую свадебные скатерти, ткани и полотенца обратно в сундуки. На столе уже стояли стопки посуды — тарелок, мисок и чашек, принесенных из шатра. Только сейчас я вспомнила, что до сих пор не сняла своего расшитого свадебного платья, а в мои волосы все еще вплетены ленты и бусы.

С внезапной вспышкой злости я начала выдирать из волос украшения, будто это были горящие угли, что жгли мне кожу.

Разумеется, мама не могла не заметить моего удрученного состояния, но не проронила ни слова, и я была ей за это благодарна. Вместо этого она просто обняла меня и помогла переодеться и расплести косы. Она вовлекла меня в простые необходимые дела, и это отвлекло от безрадостных мыслей.

Мы перенесли все, что могли, из свадебного шатра домой: посуду, еду, даже лавки и при помощи нескольких других женщин — столы, разнесли все это хозяевам, ведь для торжества вся деревня скидывалась всем понемногу. Еду тоже раздали, большую часть отдав дяде Клёну для передачи ушедшим в войско мужчинам.

Кроме этого все женщины деревни собрали дары и жертвы богам — ночью жрец будет проводить ритуал призыва бога-медведя Силы, чтобы он помог нашим воинам выстоять в боях и вернуться с своим женам и матерям. И я тоже собрала сверток подношений, хоть все еще надеялась, что найду какой-то способ вызволить любимого из войска, не отдавая при этом невинность существу из Нави.

Без мужчин в деревне стало пусто, тихо и голо, будто над всеми висела черная туча, исчезли улыбки и звонкие смешливые голоса детей, не было слышно ни пения, ни даже привычных споров соседок. Только тягостное ощущение потери, накрывшее всех разом.

К концу дня я уже не чувствовала ног под собою, а голова гудела от мыслей и переживаний, поэтому я просто упала в кровать, надеясь, что удастся забыться сном, но, как на зло, боги отказали мне даже в этом. Я ворочалась в постели и вздыхала.

Вот оно решение, про которое в своем гадании говорила Калина. И мне нужно принять его сейчас, я в этом не сомневалась — пока новобранцы не ушли далеко на север, пока я нахожусь в родных местах, где знаком каждый куст и овраг, где можно спрятаться, затаиться от погони, которая непременно ждет дезертира, где есть знакомые люди, которые помогут схорониться.

— Дочка, — мама не выдержала очередного моего вздоха, мешающего ей заснуть, — будем молить богов, чтобы Сокол вернулся живым и здоровым. Они непременно услышат нас и помогут.

Конечно же мама не могла догадаться, что мои переживания вовсе не об этом.

— Ты правда думаешь, что они вернутся?

— Я не могу знать, но могу надеяться.

— Скажи, а если бы ты знала способ, как спасти своего любимого, хоть бы это и потребовало от тебя ужасной жертвы, ты бы спасла его?

Мама тут же села в кровати и строго проговорила:

— Верба, пообещай мне, что ты не будешь подвергать свою жизнь опасности!

— Нет, речь идет не о моей жизни, — быстро проговорила я, уже жалея, что начала этот разговор.

— Последнее время ты сама не своя, и это меня волнует, — не успокоилась мама, — я понимаю, что сегодняшние события не могли не повлиять на тебя…

— Ох, мама. Давай спать, — буркнула я, отворачиваясь к стене, надеясь, что не придется продолжать эту тему.

Мама помолчала.

— Да, я спасла бы, — сказала она, хотя я уже не ждала ответа на свой вопрос, — даже ценой жизни, — добавила она тихо, — но это не значит, что ты должна поступать так же!

Я ничего не ответила, но услышала, что мама снова легла. Через какое-то время я поняла, что она уже заснула — суматошный день, бессонная предыдущая ночь сделали свое дело — сон сморил ее.

Я же поднялась, оделась и быстро вышла на улицу. Поскорее, пока не передумала, я двинулась снова к ведьминому дому, чувствуя, что все внутри сжимается от ужаса и тревоги.