Невеста (СИ)

— Зато я знаю! — уверенно проговорил Сокол, и от этого мне стало тепло и весело. Конечно, он должен знать, как правильно. Он сильный и умный. Самый лучший. Он не может сделать что-то плохое.

Он лег в траву рядом со мной, закинув руки за голову, вдыхая аромат летней ночи полной грудью. Я залюбовалась его профилем: прямым носом, четко очерченными губами, широкими скулами. Всё мне нравилось в нем и, что самое важное, через несколько дней мы станем мужем и женой. И тогда он будет вечно принадлежать только мне одной.

Я лежала и улыбалась своим мыслям: «Вот она любовь, и вот оно счастье».

— Ну что ж, а теперь твоя очередь, — произнес Сокол, лукаво посмотрев на меня. Его глаза вновь засияли хищным блеском.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила я, совершенно не понимая, о чем он говорит.

— Тебе было хорошо, мышка? — мой возлюбленный повернулся на бок, подперев щеку рукой. Его лицо находилось на одном уровне с моим, так близко, что я чувствовала тепло его кожи и теплое дыхание на своем лице. Я подумала, что он хочет меня поцеловать, но нет, он почему-то ждал моего ответа, хотя я прекрасно понимала, что ответ ему известен.

— Да… — робко, чуть помедлив, ответила я.

— А теперь я хочу, чтобы было хорошо и мне. У тебя такие сладкие губы, такой нежный ротик. Мне очень хочется, чтоб ты меня поцеловала.

Я с готовностью потянулась губами к его губам. Однако, Сокол медленно, но решительно отстранился.

— Поцелуй меня там… — он опустил взгляд вниз, и я увидела, как он неспешно развязывает шнуровку на своих штанах.

Не успела я понять своего отношения к тому, что предлагал мне будущий муж, как в ночи резко раздался каркающий смех.

Глава 2

— Ха-ха-ха-ха, кхе-кхе-кхе, хе… — громкий раскат хохота перешел в сильный кашель.

От ужаса я подскочила на месте, лихорадочно поправляя сползший лиф платья и озираясь по сторонам, пытаясь понять, кто является источником звука. И, как по заказу, в этот момент луна вышла из-за тучи и осветила поле, на котором мы расположились. Из тени выступил сгорбленный силуэт, все еще заходившийся в кашле вперемешку со смехом. Длинные темные одеяния волочились по земле, взлохмаченные седые волосы были нечесаны и висели грязными пасмами, зато глаза сверкали ярче созвездий. Тонкие губы изогнулись в усмешке:

— Да, за всё, а в особенности за удовольствие, приходится платить, мышка, — пророкотал старческий надтреснутый, но еще полный силы голос. Последнее слово, обращение ко мне, прозвучало с издевкой, будто это оскорбление.

Перед нами стояла местная сумасшедшая старуха, живущая на отшибе, на самом краю хутора, ее ветхий запущенный дом практически примыкал к лесу. Она была нелюдимой и странной, жила своей собственной жизнью, далекой от жизни общины. Про нее ходило множество страшных историй и легенд, поговаривали даже, что она знается с Дьяволом. Ею пугали детишек помладше, а дети постарше так и норовили забраться к ней во двор через покосившийся забор, чтобы испытать друг друга и себя на храбрость. Она почти никогда не выходила из дому, потому ее появление в общественном месте обычно считалось дурной приметой и портило всем даже самое праздничное настроение. Соседство с ней было не самым приятным, но прогнать ее не могли по двум причинам: с одной стороны, она никому не мешала и не вредила, с другой — просто было страшно.

Единственное месте, где ее точно нельзя было встретить — это церковь. Впрочем, здесь на поле мы тоже не ожидали ее увидеть.

Я с ужасом поняла, что она стояла здесь давно и, наверняка, слышала не только последний разговор, но также и то, что происходило до него. Краска залила мое лицо. Прикоснувшись к щекам, я почувствовала, что они просто пылают.

— Чего приперлась, старая, — с вызовом бросил нежданной гостье Сокол, поднимаясь и поправляя на себе одежду, — иди обратно в свою нору, откуда выползла, пока не получила.

— Какой смелый молодой человек, — процедила старуха, — и такой вежливый, почтительный… Нешто некому научить тебя уважению к старшим? Так старая Калина преподаст тебе урок…

Страшная женщина вытянула свою тонкую костлявую руку со скрюченными пальцами и длинными черными ногтями в направлении Сокола, лицо ее исказилось в гримасу, за которой невозможно было распознать человеческие черты. Вся она затряслась, задергалась, как будто в каком-то припадке, длинные пальцы, указующие вперед, зашевелились, изгибаясь под немыслимыми углами.

Меня сковал ужас, я не могла пошевелиться и чувствовала, что мое тело начинает бить мелкая дрожь. Сокол стоял рядом со мной с потрясенным выражением лица, бледный, ему тоже было явно не по себе от происходящего. Я уже готова была к самому худшему: что земля разверзнется и поглотит нас, что беспощадная молния расколет небо и ударит в моего возлюбленного, что появится демон из преисподней и утащит нас за собой или случится еще что-то более ужасное. Но старуха тем временем подняла свою дряхлую голову к небу и завыла.