Невеста скованного лорда (СИ)

«Буря разразится», — повторила она мысленно слова взывея. Боялась ли она? Отчасти. Больше за сестру и за своего возлюбленного, чем за себя. Но вместе со страхом пришло и незнакомое чувство предвкушения. Брижина хотела этой бури. Давно хотела. Возможно, с самого детства. С того момента, когда её родителей объявили предателями и казнили. Служительницы разрушили привычный уклад её жизни, поэтому она с удовольствием понаблюдает, как рухнет и их уклад тоже. Тогда, наконец, восторжествует справедливость.

Поэтому к буре она намеревалась подготовиться как следует. Первой служительницей, которую даже не нужно было переманивать на свою сторону, станет наставница Гвенаелл. После усмирительного суточного заточения за смелые речи её вчера выпустили из подземелья. Но зная свою любимую наставницу, Брижина не сомневалась, что смирения в ней не прибавилось ни на гран.

«Начну с неё», — решила Брижина. — «И ещё с нескольких, в ком у меня почти нет сомнений».

В коридорах и на безлюдных улочках, в комнатках и подземных залах — всюду витало предчувствие бури. Одни ощущали лишь грядущую опасность, другие предвкушали и перемены, которые штормовые ветра принесут с собой. Того, что происходило на Иль-Нойер сейчас, не было уже сотни лет. Камни успели позабыть, какой бывает смута среди служительниц и нари.

Наставница Гвенаелл не просто согласилась помочь, а вызвалась собрать всех сторонниц. Она была старше Брижины, опытнее и уже давно наблюдала за теми, кто проходил обучение в Службище. То, о чём девушки не хотели говорить вслух, всё равно становилось явным. Оно сквозило во взглядах, выражениях лиц, паузах, которые они делали, прежде чем произнести вместо правды нечто приемлемое и допустимое. Недовольство, если оно уже проросло в сердце, становилось невозможно скрыть. Рано или поздно оно выбиралось наружу и начинало оплетать всё тело крепкими путами.

Так Брижина и наставница сумели найти и переманить на свою сторону немало служительниц. В ожидании скорой бури они поддерживали с ними связь старомодным способом. Чтобы не привлекать внимания и не позволить камням ненароком подслушать важный разговор, заговорщицы обменивались записками. Идя по коридору, они незаметно касались друг друга ладонями и украдкой передавали свёрнутый листок. Сначала тайные рукопожатия распространились в Службище, потом расползлись за его пределы и начали оплетать весь остров. К Служительницам постепенно присоединялись и нари. Все, кому набили оскомину непомерно суровые правила жизни на Иль-Нойер.

Днём Брижина была занята служением и поиском сторонниц, а вечером, тайно сбегая из Службища, шла к Эмельену. Он по-прежнему снимал комнату у Конни и, хотя частенько прогуливался по городу, никем не был узнан. Как подозревала Брижина, умение взывея оставаться в тени происходило из его необычного дара, способного влиять не только на эмоции, но и на восприятие. Потому её прежнее беспокойство о нём теперь казалось напрасным.

За этими заботами и проходили промозглые зимние дни, вскоре сменившиеся чуть более светлыми и тёплыми. Зимы на Иль-Нойер никогда не бывали затяжными. Поэтому так недолго лежавший на земле снег днём начал обращаться в неприятную слякоть, пачкавшую не только башмаки, но и одежду. Жители вздыхали и перепрыгивали лужи, приподнимая подолы своих платьев или задирая штанины. Но Брижине ни слякоть, ни промозглость не казались чем-то проблематичным и важным. Её беспокоило нечто иное.

Этим вечером Брижина снова отправилась к Эмельену, но на этот раз вместо приятного предвкушения её сердце наполняли сомнения и страх.

«Что он скажет? Как нам быть?» — эти вопросы всю дорогу крутились у неё в голове. За размышлениями она даже не заметила, как дошла до трактира и оказалась внутри. Присыпавшие её пальто снежинки начали таять, оказавшись в тепле, и теперь стекали каплями на пол.

— Ты сегодня рано, — заметила Конни, протирая один из столов. — Господин Фенри ещё не вернулся.

— Опять ушёл? — Брижина присела на лавку. К этому времени все они были свободны. Конни не любила поздних посетителей и выпроваживала их сразу же после ужина.

— Оно и понятно. Если целыми днями взаперти сидеть, то можно и с ума сойти. Ты, кстати, сегодня какая-то бледная, — заметила она, присаживаясь на лавку напротив.

— Угу, — кивнула Брижина. — Мне у тебя спросить кое-что надо. Как у… подруги, — это слово звучало непривычно. Долгое время Брижина считала, что у неё на острове нет друзей. Только знакомые. Но в последнее время приятельские отношения с Констанцией переросли в нечто напоминавшее настоящую дружбу.

— Так спрашивай, — Констанция отложила в сторону тряпку.

— Это… немого неловко. И должно остаться между нами.

Конни обиженно сдвинула брови.

— Когда это я болтала лишнего?

— Нет, не болтала, — покачала Брижина головой. Но даже понимание, что на Констанцию можно положиться, никак не облегчало задачу. Одно дело размышлять о чём-то, а другое — произнести это вслух. Ей было стыдно. А ещё ужасно страшно. Но спросить всё равно придётся.