Невеста-сорванец

Он обвил рукой ее талию, коснулся спины, и она чуть не выпала из своих туфелек.

– Повнимательнее, Корри, - велел он, как только заиграла музыка. Джеймс закружил ее, и она едва не лишилась сознания от волнения и блаженства.

– О, как замечательно! - засмеялась она, а Джеймс продолжал вести ее по паркету, и широкая юбка развевалась, а белое так красиво смотрелось на фоне его черных брюк!

Она уже задыхалась, когда он наконец замедлил темп.

– Джеймс, - едва пробормотала Корри, - пусть ты и не способен ни на что полезное, все же, нужно признать, вальсировать умеешь превосходно.

Он улыбнулся прямо в это сияющее лицо, с которого давно облетела рисовая пудра. Лицо, которое он знал не хуже собственного. Вот только груди…, груди увидел впервые.

Одна длинная прядь почти выбилась из прически.

– Продолжай двигаться, только помедленнее, - не раздумывая велел он, осторожно возвращая деревянные шпильки на прежнее место и закрепляя одну из полудюжины белых роз. - Ну вот, теперь все как надо.

– Откуда…, откуда ты знаешь, как укладывать женские волосы? - растерянно спросила Корри.

– Ты, кажется, и впрямь считаешь меня неотесанным болваном? - удивился он.

– Ну, я тоже не сельская дурочка, однако ни за что не сумела бы сделать это так же хорошо, как ты.

– Ради Бога, Корри, была же у меня какая-то практика!

– На ком же ты практиковался? Лично я никогда не просила укладывать мои волосы!

Джеймс шумно втянул в себя воздух. Нет, с подобным в своей мужской взрослой жизни он до сих пор не сталкивался! Вот девушка. Ее он знал целую вечность, и вдруг она превратилась в юную леди, с которой следует обращаться по-другому.

– Нет, ты всегда заталкивала косу под шляпу или оставляла болтаться на спине. И что я должен был делать?

– Могу я узнать, на ком ты практиковался?

– Повторяю, это не твое дело. Впрочем, так и быть, могу сказать, что знал женщин, чьи волосы время от времени требовалось приводить в порядок.

Корри нахмурилась, все еще не понимая истинного смысла его слов. Он вдруг выпалил, не в силах оторваться от созерцания ее груди:

– Вижу, ты успела разбинтоваться.

Корри чуть выгнула спину, почти прижавшись грудью к его груди.

– Говорила же я, мой бюст не хуже, чем у других.

– Да, по-видимому.

– То есть как это по-видимому? - возмутилась девушка. - Сама мадам Журден похвалила мой бюст, когда твой отец привел меня к ней.

Не зная, что на это ответить, Джеймс снова стал кружить ее по паркету, смеясь над попытками других пар поскорее убраться с их дороги.

И тут музыка смолкла.

Джеймс опустил глаза и увидел, что Корри готова разрыдаться.

– Что с тобой?

Она громко сглотнула и шмыгнула носом.

– Это было так чудесно. Хочу еще танцевать. Сейчас.

– Хорошо, - согласился он, подумав, что два танца подряд не вызовут осуждающих взглядов, тем более что они с Корри почти родственники. Заметив четверку молодых особ, решительно надвигавшихся на них, он поспешно взял Корри под руку и увел туда, где уже собирались пары для следующего танца.

– Клянусь, что каждое платье в этом необыкновенном зале либо белого цвета, как мое, либо розовое, голубое или пурпурное.

– Сиреневое. Сиреневый гораздо светлее.

– А как насчет фиолетового?

– Я сказал бы, что фиолетовый - самый красивый в мире цвет.

Корри прикусила губу, признавая, что укол попал в цель, и промямлила:

– Так что голубое платье тети Мейбеллы оказалось бы вполне уместным…

– Не совсем, но почти.

У Джеймса руки чесались дотронуться до вершинок ее грудей, до белоснежных плеч, но он сдержался и тихо спросил:

– И сколько ведер потребовалось?

– Что? Ах да, примерно полтора ведра крема. Сначала дядюшка Саймон жаловался, что от меня невыносимо несет лавандой, но тетя Мейбелла возразила, что без этого не обойтись, если я хочу скатиться с полки и упасть в брачную корзинку.

– То есть ни один мужчина не захочет чешуйчатую жену?

– Я пробыла здесь пять дней. И позволь заверить, что еще не встретила мужчину, на суд которого хотела бы представить свою чешую.

– И многих ты встретила? - засмеялся он.

– Ну…, этим вечером я танцевала не меньше чем с полудюжиной, нет, с семерыми, если считать лорда Девлина. Разумеется, теперь к этому списку присоединишься и ты. Немаленькое число, верно? Надеюсь, ты не считаешь меня неудачницей?

– Э…, и все они были учтивы с тобой?

– О да. Я практиковалась в ответах на любой вопрос. Ну, ты понимаешь. Этакие непринужденные ответы. И знаешь что, Джеймс?

– Что именно?

– Они задали почти все полагающиеся вопросы.

По- моему, чаще всего расспрашивали о погоде.

– Что же, вполне приемлемая тема, тем более что осень выдалась теплой и солнечной. Есть что похвалить.

Корри неожиданно оглянулась.

– Что с тобой? Что они делали, кроме того, что спрашивали твое мнение о погоде?

– Ну…, не все…, видишь ли, с тех пор как я разбинтовала грудь и надела платье с низким вырезом…, собственно, это мадам Журден не потерпела замечаний твоего отца относительно выреза, они…

Тут она приподнялась на цыпочки и прошептала ему в ухо:

– Они смотрят.

– И это тебя удивляет? Странно! Не думал, что хотя бы одна женщина в мире способна диву даваться по такому поводу.