Невеста-сорванец

Дуглас едва не уронил свое бренди, но тут же круто развернулся, сунув руку в карман, где лежал пистолет.

Однако никого не увидел, кроме стоявшего на пороге Уилликома.

– Какого черта вы появляетесь как из-под земли?

Господи, Уилликом. Я же мог пристрелить вас!

– Но сначала нужно услышать мои шаги, а это, смею сказать, почти невозможно, потому что я скольжу, как тень, в истинной манере Холлиса. Осмелюсь также заверить, что, почувствуй вы мое присутствие, все ваше существо было бы наполнено теплом и сознанием собственного благополучия. Поэтому вы никогда не пристрелили бы меня, милорд.

– Вы правы, Уилликом, - улыбнулась Александра. - Даже Холлис не смог бы передвигаться более бесшумно, чем вы. Где расположился Реми на ночь?

– Он бродит, миледи, повсюду, от чердака до подвала, и добирается до конюшни. Маячит в тени, прочесывая дорожки, и даже заглядывает в парк.

Видит и слышит все. Поверьте, милорд, он стоит каждого пенни, которое вы ему платите.

– Что же, звучит ободряюще. Уже поздно, Уилликом.

– Да, милорд. Простите, вы узнали что-нибудь о злодее, замышляющем укоротить вашу жизнь?

– Пока еще нет. Ложитесь спать, Уилликом.

Когда Уилликом осторожно выбрался из библиотеки, прикрыв за собой дверь, Дуглас повернулся к жене:

– Я уже говорил тебе, что сегодня ты выглядела на редкость привлекательно, если не считать, что твои груди были выставлены на обозрение каждого лондонского распутника.

Александра кокетливо посмотрела на него из-под ресниц:

– До чего же хорошо иметь мужа, который все еще замечает твои…, как бы это выразиться, самые выдающиеся достоинства.

– Тут нет ничего смешного, Александра. Я был вынужден удалиться в игорную комнату, боясь, что выхвачу пистолет и пристрелю каждого развратника, который посмел раздевать тебя взглядом.

Жена улыбнулась, обняла его, приподнялась на цыпочки и пробормотала, едва касаясь губами его щеки:

– Ты видел, какой неотразимой была Корри сегодня вечером? То платье, которое ты ей выбрал, очень ей шло.

– Ну разве не поразительно? А я считал, что она совсем плоскогруда. Боюсь только, что она тоже выставила себя напоказ. - Губы Дугласа недовольно сжались. - Я сказал ей и мадам Журден… Немедленно прекрати смеяться, Алекс, или я заставлю тебя об этом пожалеть!

– Я понятия не имела, Дуглас, что она такая хорошенькая. И настолько приветливая, что даже злейший враг не устоит перед тем, чтобы не улыбнуться ей.

– Да кому это интересно? Пойдем в спальню. Я старый человек, а часы только что пробили полночь. На мою долю осталось так мало чудес…

– И не говори, - посочувствовала жена, беря его под руку.

***

Весьма немногие мужчины способны оставаться спокойными, когда женщина указывает им на вполне очевидные истины.

Маргарет Бейли Сондерс

– Ты, Джеймс Шербрук, - болван стоеросовый.

Проваливай, пока я не огрела тебя кочергой по голове!

– И не подумаю.

Он едва успел поймать ее руку, прежде чем она схватилась за кочергу, и даже тряхнул негодницу как следует.

– Вы немедленно скажете мне правду, мадам. Я желаю точно знать, что произошло между вами и Девлином Монро прошлой ночью.

Корри выпрямилась, откинула голову и с привычной издевкой объявила:

– Не случилось ничего такого, что пришлось бы мне не по вкусу.

– Ты выпила слишком много крюшона, верно? Попробовав его, я убедился, что десяткам девушек предстояло прошлой ночью потерять невинность.

– Вздор У большинства девушек гораздо более крепкие головы, чем тебе кажется. Да, я выпила два стакана этого восхитительного, отупляющего мозг крюшона. Но Девлин показал себя идеальным джентльменом. Слышишь? Идеальным. Кстати, может ли вампир быть джентльменом? Впрочем, не важно. Главное, что я согласилась сегодня днем покататься с ним в парке.

Ровно в пять, если не будет дождя, хотя, судя по всему, дождь будет.

Джеймс отступил, боясь, что сейчас схватит ее, перекинет через колено и снова отшлепает, хотя при таком количестве нижних юбок она вряд ли что-то почувствует.

– Сколько на тебе нижних юбок?

– Что?

– Сколько нижних юбок под этим платьем?

– Погоди…, дай подумать… - Корри постучала кончиком пальца по подбородку. - Панталоны, сорочка, знаешь, она доходит почти до колен. Из мягкого белого муслина, с кружевом по вырезу…, что с тобой? Почему у тебя глаза разгорелись? Ты спросил…

– Только о юбках. Ни о чем больше. Ради Бога, Корри, прекрати рассуждать о панталонах, а также о белых муслиновых рубашках! Болтать о таких вещах, да еще в присутствии мужчины!

– Согласна, поскольку не слишком хочу знать, что ты носишь под брюками. Так о чем это мы…, ах да. Всего одна фланелевая юбка, чтоб сохранять меня в подогретом состоянии, хотя на улице и без того жарко. Поверх нее четыре полотняных плюс очень миленькая батистовая. И если ветер поднимет подол моего платья, даже самые строгие ревнительницы этикета увидят, что под ним я достаточно строго одета. А вот насчет того, что подумают джентльмены, скажешь мне ты. Ну вот, доволен? Какого черта тебе понадобилось знать о моих юбках?