Невеста сумеречной Тени

На последнем слове императрица краснеет, словно девочка. Обернувшись, она находит взглядом князя, следующего за нами в десятке шагов позади, и с трудом сдерживает вздох. В её глазах мелькает горечь. Отвернувшись, Катарина берёт себя в руки. Глухим голосом она продолжает:

— Если у вас получилось завоевать его сердце, то он будет с вами до конца. Я лишь хотела предупредить, чтобы вы принимали решение с холодным разумом. Вы простите мне эту навязчивость, Лияра?

— Конечно, госпожа, — склоняюсь в поклоне, не зная куда себя деть от неловкого разговора.

— Я так хочу, чтобы вы стали моей подругой, — тихо говорит Катарина, сжимая мою руку. — В этом дворце я чувствую себя всеми покинутой.

Мы останавливаемся у самого выхода. Императрица смотрит с такой надеждой, что у меня разрывается сердце. Бедная, страдающая и от невнимания мужа, и от состояния своего тела женщина вызывает острое желание утешить, ободрить.

— Почту за честь, госпожа, — отвечаю я. — Кажется, во дворцах многим бывает одиноко.

* * *

Поднимаюсь наверх в угрюмой задумчивости, игнорируя вопросы маменьки и испытывающий взгляд Алисы. Пожалуй, я впервые в жизни задумалась, что на самом деле приходится испытывать женщинам императорских и королевских семей. Если я, будучи баронессой, ещё могу топнуть ножкой, заявляя, что замужество меня не интересует, то у них выбора нет вовсе. Их продают, как ценные банковские бумаги, как племенных животных на разведение, ожидая получить инвестиции в виде продолжения рода, не заботясь о том, что на самом деле они чувствуют и чего хотят.

Смотрю на поднимающуюся впереди Катарину, и сердце сжимается от нежелания приближаться к её положению. Слава богам, корона императрицы мне не светит: беря меня в жёны, Эмиль теряет место в очереди на престол Сиории, а значит мне не придётся ложиться с ним в постель и рожать каждый год, чтобы подарить стране наследника, да ещё, желательно, не одного. В тот раз я испытывала лёгкое разочарование из-за невозможности допрыгнуть до самой верхней ступени титулованной лестницы, сейчас же чувствую облегчение.

Ещё вчера вечером я желала перенести день свадьбы ради изменения своего будущего, теперь же мне хочется сделать этой хрупкой женщине подарок в виде внимания всей страны, прикованного только к ней и её сыну. Решаю поговорить с Эмилем как можно скорее.

Катарина приглашает всех нас на чай в свои покои: она так истосковалась по общению, что чуть ли не умоляюще смотрит на Софью. Вдова сначала упрямится, но потом милостиво разрешает незапланированные посиделки.

— Только недолго, дорогая. Ваше здоровье нужно беречь.

Я чуть приотстаю у входа в гостиную императрицы, делая вид, что поправляю перчатки. Нужно перехватить Эмиля до того, как он сбежит с дамского сборища, вон уже прощается с маменькой и обнимает вдову.

Он поворачивается к двери, путь к которой я ненавязчиво загораживаю юбкой, и сразу чует подвох.

— Нам нужно поговорить, ваше высочество, — негромко и очень отчётливо произношу я.

Чувствую, как все взгляды устремляются на нас. Эмиль с подозрением прищуривается, чуть приподнимая брови.

— По возвращению во дворец я буду полностью в вашем распоряжении, миледи. — В его голосе сквозят предупреждающие нотки. Он шагает вправо, чтобы обойти меня, но я преграждаю ему выход.

— Нам нужно поговорить сейчас, — настаиваю на своём.

Если бы он мог испепелить меня взглядом, то я бы уже полыхала подожжённой спичкой.

— Это неуместно, леди Лияра, — еле слышно говорит он, делая ещё одну попытку покинуть комнату.

— Что может быть неуместного в простом разговоре жениха и невесты? — не сдаюсь я.

Присутствующие дамы поражённо молчат. Эх, вот теперь-то мне точно не избежать распекания от маменьки. Вижу, как её ноздри гневно раздуваются, и только присутствие в комнаты вдовы и Катарины удерживают её на месте, не давая оттащить меня в сторону. Что ж, я готова выслушать поток нравоучений, когда добьюсь своего.

— Вы можете поговорить на веранде, — раздаётся нежный голосок Катарины. — Думаю, высокие окна и стеклянная дверь лучше всего помогут соблюсти так волнующие всех приличия? — Она, невинно хлопая ресницами, смотрит на Софью, лицо которой перекосилось от столь вопиющего нарушения этикета. — Луиза, проводи, пожалуйста, великого князя и баронессу на воздух.

— Благодарю, ваше величество, вы очень добры, — сладко улыбаясь, я протягиваю Эмилю руку, не оставляя ему ни малейшего шанса на побег.

В молчании мы пересекаем комнату. Когда послушная Луиза закрывает за нами прозрачные двери, князь мгновенно отнимает ладонь, отходя к балюстраде.

— Что за спешность, Лия? — раздражённо спрашивает он, сжимая край мраморных перил. — Передумала на счёт тиары?

— Мы должны перенести свадьбу, — решительно отвечаю я, не обращая внимания на подначку.

— Опять ты за своё! — Эмиль не поворачивается ко мне, но вся его напряжённая поза говорит о крайнем недовольстве. — Никаких откладываний и переносов, Лия. Ты выйдешь за меня замуж через три недели.