Невеста сумеречной Тени

— Минутку внимания! — Императрица поднимается на ноги, когда все взгляды устремляются на неё. — Мы с его величеством благодарим вас, что пришли. Мы понимаем, как непросто было собраться в столь короткий срок, но у нас появились прекрасные и одновременно печальные новости, которые нужно сообщить как можно скорее.

О чём это она? Недоумённо смотрю на императора, но Стефан сидит на троне, положив руки на колени, словно восковая фигура. Его обращённый в пустоту взгляд смотрит в одну точку, лишь по редким морганиям можно понять, что он вообще жив. Щемящее чувство неправильности вдруг затапливает душу. Я уже видела такой взгляд, вот только у кого? Мысль крутится в голове, словно вёрткая птичка, и я никак не могу ухватить её за хвост.

— Как вы знаете, уже больше месяца столицу донимают маги Тени, — продолжает Катарина. Её непривычно громкий голос заполняет всю залу, не позволяя никому отвлекаться на пересуды. — Последние две недели принесли очень много горя нашему народу. Мы вместе с ним скорбим о потерях и о том, что не смогли вовремя понять, кто всё это время разобщал нас.

Императрица делает паузу, позволяя гостям пошептаться. Эмиль, с гордо поднятой головой застывший перед троном, переводит скучающий взгляд с брата на его жену.

— Может, вы и нас просветите, ваше величество? — спрашивает он, и ему вторят одобряющие голоса придворных.

— Не торопитесь, князь. Мы ещё вернёмся в этому, — со сладкой улыбкой отвечает Катарина. Обычно робкая и неуверенная, сейчас она наконец-то расправила плечи, явно смакуя всеобщее непонимание. Она продолжает говорить, заставляя присутствующих снова умолкнуть. — Мой добрый супруг всегда был крайне опечален тем раздором, в который уже целый век втянута наша любимая Сиория. Эти распри с магами Тени разрушают нас изнутри. Как вы знаете, долгие годы Тень была под запретом, и на это есть причины. В чужих руках она стала ужасным оружием, способным отнимать сотни жизней в мгновение ока. Злые люди пользовались ею, без зазрения совести натравливая проклятых на ни в чём неповинных крестьян, разжигая ненависть в нас друг к другу, заставляя забыть, что мы сильны только пока едины. Мой государь ценит великий подвиг своих предков, остановивших войну, но также он не может отрицать: убийство Адельбергов тяжким бременем легло на его семью.

Я замираю, а гости удивлённо переглядываются, по зале снова бегут шепотки. Имя прошлого императорского рода столь редко произносят вслух, что странно слышать его от Катарины. И при чём здесь давнее прошлое? Что вообще происходит? Оглядываюсь на Алису — она от удивления округляет глаза и непонимающе пожимает плечами. Тогда я аккуратно прикасаюсь к прохладной ладони Луизы.

— Ты знаешь, что задумала её величество? — спрашиваю шёпотом, встревоженно заглядывая ей в глаза.

Всегда нежная застенчивая Луиза поворачивается ко мне с жутковатой улыбкой. Красивое лицо искажается гримасой презрения, когда она хватает меня за руку.

— Потерпи, Лия, скоро всё узнаешь.

Пытаюсь незаметно освободиться из её цепких пальцев, но она держит с такой силой, какую трудно представить в этом хрупком теле.

— К чему вы ведёте, ваше величество? — громко интересуется Эмиль. — И почему бы его величеству тоже не добавить пару слов к вашему очаровательному монологу?

— Государь самолично доверил мне исправить ошибки, совершенные его семьёй и им самим, — уверенно отвечает Катарина. Повернувшись к Стефану, она спрашивает голосом, полным мёда. — Ведь так, любимый?

— Конечно, дорогая. — Император безразлично кивает, не глядя ни на брата, ни на жену.

— О каких ошибках идёт речь? — продолжает настаивать Эмиль. — Адельберги создали проклятых, превратили Тень в оружие, вывели войну на новый уровень жестокости! Вам ли это не знать, Катарина, ведь вы так любите исторические романы? Идеализация преступников не приводит ни к чему хорошему. Мы должны помнить их дела, чтобы верно оценивать прошлое и не дать ему повториться в настоящем. Не делайте из них святых, ваше величество, тем более, что им уже всё равно.

Его решительную речь поддерживают одобрительные голоса. Лорды кивают, кто-то потрясает кулаками, вспоминая павших на далёкой войне предков. Ожидаю, что Катарина смутится или растеряется хоть на миг, но она лишь презрительно хмыкает.

— Вам, князь, очень хочется окрасить прошлое в самые мрачные тона — и я понимаю почему. Ведь тогда ваши собственные грехи против Сиории будут выглядеть менее ужасающе.

— Простите? — Обычная невозмутимость Эмиля ломается. Он непонимающе глядит на Стефана, но тот и бровью не ведёт. — Огласите весь список моих прегрешений, я что-то запамятовал.

— О, непременно, — сквозь зубы улыбается Катарина, от чего её прелестное лицо искажается отвращением.