Невеста ветра

Он поведал все, что знал. За недолгое время, что занял рассказ, рядом с ними откуда ни возьмись появился Умберто, а потом и крылан устроился неподалеку, внимательно ловя каждое слово, будто слышал эту историю впервые. Эрдан понимал, что на самом деле им хотелось посмотреть на поведение Эсме — убедиться, что она и впрямь о Двуликой не знает. Поначалу все шло именно так, как он предполагал: целительница с любопытством выслушала его, а потом пробормотала: «Удивительно…» — и только. Но внезапно Эрдану показалось, что связующая нить между Эсме и фрегатом еле заметно дрогнула; по лицу девушки пробежала мимолетная тень. «Она что-то поняла?» — изумился мастер-корабел. Если так, то Кристобаль должен был это почувствовать. «Мне бы хотелось, чтобы ты все рассказала сама…» Эсме словно услышала его мысли — впрочем, так оно и было — и, смущенно покраснев, пролепетала что-то невнятное об усталости и позднем времени. Мастер-корабел устало кивнул, давая ей возможность уйти; он почувствовал присутствие Кристобаля в своем сознании и спросил капитана: «Думаешь, она что-то скрывает?»

«Да… — прошелестело в ответ. — И оно лежит на самом дне ее сундука…»

Это значило, что им никогда не узнать правды.

«Конечно, мастер, нам всей правды не узнать. Но так ведь интереснее, а?»

Эрдан усмехнулся. «Мастер» — произнесенное вслух, это обращение неизбежно звучало с легкой иронией: Кристобаль всему научился сам, и гораздо больше прав на звание его учителя имела шальная молния, чем непутевый бродяга-корабел. Но сейчас он почувствовал всю искренность капитана.

«Ты прав, мой ученик».

Диск закатного солнца утопал в алом мареве. Эрдан наблюдал за ним, прищурив глаза, и думал о том, что «Невеста ветра» благополучно миновала полосу штормов — теперь они уже в южных морях.

Они там, где лето.

…Когда было заключено великое перемирие, люди и мерры поделили моря и океаны очень просто: первым достался север, а вторым — юг. Полоса штормов, она же Окраина, принадлежала людям, однако считалась столь опасным местом, что селиться на тамошних островах осмеливались только те, кому некуда было податься, — так возникло то, что в недалеком прошлом Лайра Отчаянный назвал своим королевством. Но и к югу от Окраины островов было великое множество, просто люди там не жили — таково было самое важное условие перемирия.

А ведь тысячу лет назад, если верить легендам, даже самый маленький южный город мог легко затмить Аламеду…

Мелодия Сандера парила над волнами и казалась такой же неотъемлемой частью мира, как ветер или плеск волн; с тех пор как Кузнечик перестал петь, к долговязому матросу относились по-другому, его начали ценить. Далеко на востоке тянулся огромный остров Гудо: вдоль его невидимого берега они шли вот уже пятый день и совсем скоро должны были миновать пролив Сирен — тот самый, чье название испугало крылана и вынудило Крейна искать встречи с Паучком. Корабел взглянул на Джа-Джинни: нахохлившийся крылан выглядел хмурым и встревоженным, но на сей раз его дурные предчувствия не имели под собой никаких оснований. Погода была на редкость хорошей, ветер — благоприятным, а это значило, что завтра утром странное место и его причудливое название останутся позади.

Удивительно, как Эсме еще не попросила его рассказать о сиренах…

— Она милая, правда? — Музыкант в драном плаще на мгновение отнял от губ сирринг, но мелодия все так же вилась вокруг. — Чудесное дитя, наделенное многими талантами.

— Да… — пробормотал Эрдан. — Она прелестна. Эй, а ты откуда здесь взялся?

Палубу заволокло густым туманом. Джа-Джинни поднялся; его крылья дрогнули, а выражение лица сделалось напряженным — крылан огляделся по сторонам, словно высматривая поблизости врага.

— Это я-то? Удивляешь, старина. Я всегда был здесь, все эти годы…

Музыка играла, то удаляясь, то приближаясь вновь. Эрдан закрыл глаза: как хорошо! Как тихо! Он и забыл, что это такое — когда шепот умолкает навсегда.

Блаженство…

— Все будет хорошо. Ты наконец-то пришел к концу пути.

Неожиданно он расслышал сквозь чарующую музыку какой-то другой звук — странный, тревожный. Чей-то крик? Эрдан открыл глаза, чтобы посмотреть, кто посмел нарушить его волшебный сон, — но ничего не увидел. Туман загустел; в нем бродили смутные тени, чьи голоса звучали глухо и неразборчиво… и еще он никак не мог понять, кто они такие.

— Забудь… забудь все… отдыхай…

Эрдану с трудом удалось удержаться на грани сна и бодрствования: происходило что-то очень плохое. Он чувствовал, как некая сила крадет его воспоминания, и понимал — пройдет совсем немного времени, и уже ничего нельзя будет исправить.

Он забудет даже собственное имя.