Невеста желает знать

Кросс возражал. Но уронил кости ей в ладонь, и она размашисто швырнула их на зеленое сукно.

– Восемь дней.

Пиппа досадливо нахмурилась при виде четверки и тройки.

– Еще раз.

Кросс вручил ей кости.

Она бросила.

– Семь дней.

В ее глазах промелькнуло подозрение:

– Что-то с этими костями не так.

Кросс взял кубики слоновой кости и подал на ладони.

– Соблазн – не всегда приятная вещь.

– Очень приятная, когда кто-то готовится соблазнить чужую жену.

Он почти забыл ее цель. Боже, он не хочет учить ее соблазнять другого мужчину.

«Он хочет научить ее соблазнять его».

Хочет научить, как позволить ему соблазнить ее.

Пиппа взяла кости:

– Еще разок.

Кросс вскинул брови:

– Если бы нам давали шестипенсовик каждый раз, когда эти слова звучат под нашей крышей, мы разбогатели бы.

Пиппа выкинула восьмерку и пожала плечами:

– Вы и так богаты.

Кросс улыбнулся и отдал ей кости.

– Значит, стал бы еще богаче.

Она выкинула одинннадцать. Потом две четверки. И на третий раз возликовала:

– А-ха! Шесть и три! Снова!

Повернулась к нему. В глазах мелькнул знакомый хмельной восторг выигрыша. Кросс видел его бесчисленное количество раз в глазах бесчисленного количества игроков. И никогда не уставал наслаждаться им. Этот взгляд означал одну неоспоримую правду: по крайней мере на одну ночь игрок полностью принадлежал «Ангелу». Но сейчас Кросс не был удовлетворен. Потому что горел желанием.

Желанием увидеть тот же самый восторг, но не от игры в кости.

«Когда она выиграет его…»

Пиппа потянулась к ридикюлю.

– Я вела список вопросов, касающихся исследования.

Ну, разумеется. Господу одному известно, какие экстравагантные вопросы она припасла.

Пиппа открыла небольшую книжицу и, покусывая нижнюю губу, перечитывала длинный текст. Кросс знал с острой интуицией того, кто видел в своей жизни немало удивительных пари, что она собирается спросить нечто возмутительное.

Он отвернулся от нее и от стола, подошел к маленькому буфету и вынул бутылку лучшего виски Чейза, к счастью хранившегося здесь для подобных случаев. Налив на два пальца янтарной жидкости, он оглянулся и увидел, как она пристально наблюдает за ним с бумагой в руках.

– Хотите выпить?

Пиппа покачала головой:

– Нет, спасибо. Я не могу.

Кросс насмешливо усмехнулся:

– Леди не пьют виски, не так ли?

Она ответила такой же улыбкой:

– Уверяю, ирония этой ситуации не ускользнула от меня.

Он отсалютовал ей бокалом и выпил виски одним длинным глотком, наслаждаясь обжигающим ощущением. И пытаясь отвлечься.

– Ваш вопрос.

Она ответила не сразу, и он вынудил себя взглянуть в ее сторону. Филиппа в упор смотрела на хрустальный стакан, который он сжимал в руке. Он со стуком поставил стакан на стол, и тихий звук вернул ее к действительности. Она наклонила голову и вновь сосредоточилась на маленьком журнале, который держала в руке.

Поскольку она не смотрела на него, Кросс мог спокойно разглядывать розовый румянец, заливавший ее щеки, пока она формулировала вопрос, который уж точно лишит его рассудка.

Боже, как ему нравилось видеть ее смущение!

– Полагаю, я начну с самого начала. Похоже, мне неизвестны самые основные принципы. То есть я понимаю, как бывает у собак, лошадей и… но люди… с ними все по-другому. И поэтому я хотела спросить…

Она осеклась, но тут же выпалила:

– Может, вы объясните мне, как пользоваться языком?

Слова прозвучали как удар, из тех, что наносит Темпл. И все случилось как на ринге: потребовалось несколько секунд, чтобы звон в ушах Кросса стих.

А когда все улеглось, оказалось, что она теряет терпение.

– Понимаю, что это как-то связано с поцелуями, – тихо добавила Пиппа. – И с чем-то еще, если верить Оливии, чего я бы не делала. Но я не знаю, что делать с языком, и если он поцелует меня.

Если он поцелует ее, Кросс с величайшим удовольствием его уничтожит.

Только сверхчеловеческим усилием воли он удержался от того, чтобы перепрыгнуть через стол, подхватить ее на руки, прижать к стене и взять тут же, на месте.

Он открыл рот, чтобы заговорить, не зная, что сейчас будет, но точно зная, что, если Пиппа скажет еще что-то такое же разумное, рассудительное, совершенно сумасшедшее, он не сможет перед ней устоять.

Прежде чем кто-то успел заговорить, в дверь постучали, и он был спасен.

«А может, погублен».

Так или иначе, спасена была Пиппа.

Оба посмотрели на дверь, сконфуженные и удивленные. Наконец Кросс пошел открывать, одновременно встав в проеме и загородив собой Пиппу.

За дверью оказался Чейз.

– В чем дело? – рявкнул Кросс.

Чейз, ухмыляясь, попытался заглянуть в комнату. Но Кросс не двинулся с места.

– Чейз, – предупредил он, разглядев злорадство в карих глазах Чейза.

– Что-то прячешь?

– Что ты хочешь?

– У тебя гость.

– Я все равно занят.

– Интригующе…

Чейз попытался снова заглянуть в комнату, и с губ Кросса сорвалась тихая, неразборчивая угроза.

– Ты только сейчас зарычал? Как примитивно.

Но Кросс не попался на удочку.

– Проблема? Прикажи кому-нибудь ее решить. Или реши сам.

– Поскольку проблема – это твоя… Лавиния, не уверен, что тебе понравится мое вмешательство.

«Лавиния…»

Он наверняка не так понял.

– Лавиния?

Сестра здесь.