Невеста желает знать

Кросс зашипел от удовольствия и положил руку на внутреннюю сторону ее колена, послав сквозь нее волну жара.

– Не останавливайся, любимая. Меня еще в жизни не обольщали столь искусно.

Он положил палец на ее колено:

– Скажи, что это?

– Коленная чашечка.

– Мммм…

Пальцы скользнули выше:

– А это?

– Прямой мускул.

Пальцы скользнули к внутренней стороне ее бедра.

– Умная девочка. А это?

– Приводящая мышца.

Еще выше…

– Грацильная…

Пиппа, задыхаясь, развела ноги, чтобы дать ему лучший доступ. Он вознаградил ее тем, что двинулся еще выше, едва прикасаясь.

– А здесь, любимая? Что это?

Она покачала головой, отчаянно желая большего:

– Это… это не мышца.

Кросс чуть усилил нажим. Достаточно, чтобы свести ее с ума.

– Нет?

– Нет, – выдохнула она.

Он отнял руку, оставив вместо прикосновения неутоленное желание.

– Вижу.

Пиппа сжала его пальцы.

– Не останавливайся.

Кросс тихо рассмеялся и, приподнявшись, прильнул к ней сводящим с ума поцелуем, сосал, лизал и предъявлял свои права, пока она не потерялась в нем… в его ласках. И только когда снова прижалась к нему, задыхаясь, почти потеряв голову от нахлынувшего желания, он дал ей то, чего она жаждала.

Он стал гладить ее пульсирующую плоть, сначала нежно, потом страстно, давая ей именно то, что она хотела.

– Джаспер! – охнула она, и он вознаградил ее тихий крик. Большой палец обводил то место, где сосредоточилось желание.

Снова этот потаенный грешный экстаз, который он показал ей раньше… И Пиппа хотела получить его в объятиях Джаспера, в его тепле. С ним.

«С ним».

– Нет.

Она сжала его руку, мешая двигаться.

– Только с тобой.

Его взгляд смягчился.

– Прелестная Пиппа… я хочу тебя больше, чем ты представляешь. Но я не могу взять тебя. Не могу погубить.

– Мне все равно, – вырвалось у нее. – Я так хочу.

Кросс покачал головой, но так и не отнял руки от ее потаенного места.

– Ты не захочешь этого. Уже завтра. Когда поймешь, что наделала.

Она легла на него, поцеловала грудь, с удовольствием услышав тихий стон.

– Не пожалею. Я так хочу, – прошептала Пиппа в его волосы. – Если мы не можем иметь… – «друг друга»… Последнего она не сказала. – Сегодняшний вечер наш.

Она подняла голову, умирая от желания, неутоленной потребности в низменного рода любви.

– Пожалуйста, – взмолилась она, гладя его волосы, плечи, живот. – Пожалуйста, Джаспер!

Он закрыл глаза. Мышцы на шее напряглись.

– Пиппа, я пытаюсь поступать как надо. Быть порядочным.

Она, как никто, понимала его. Однажды Кросс обвинил ее в том, что она живет в черно-белом мире. Но в этот момент к этому миру примешались и оттенки серого. Она видела, что его «правильно» было совсем неправильным. Что порядочность не принесет утешения никому из них.

Завтра он может вспомнить о чести и порядочности.

Завтра все вернется к правильному и неправильному. Черному и белому. Правде и лжи.

Но сегодня все изменилось.

Пиппа подалась вперед, прижавшись голой грудью к его голой груди. Прижавшись губами к губам в долгом поцелуе. Отказываясь слышать о порядочности.

– Вот это правильно, Джаспер. Одна ночь с тобой. Моя первая ночь… моя единственная ночь. Пожалуйста.

Кросс сжал ее грудь, и она почувствовала, какой конфликт бушует в его душе. И полюбила его за это еще больше.

– Ты пожалеешь об этом. Ты и твоя нелюбовь к нечестности.

Она не пожалеет. Пиппа знала это абсолютно точно.

– Никогда. Никогда не пожалею о встрече с тобой.

Именно в этот момент до нее дошло, что это правда. Что до конца жизни, став женой Каслтона или старой девой с погубленной репутацией, она будет знать, что эта ночь была самой прекрасной в ее жизни. И навечно запомнит этот момент. И будет наслаждаться им.

– Это и твоя первая ночь, – продолжала она. – Твоя первая ночь за шесть лет.

Его глаза потемнели. И она увидела в них обещание наслаждения.

– Пусть это буду я, Джаспер. Пусть она будет моей. Пожалуйста!

Большой палец обводил ее сосок, посылая молнии наслаждения. Прямо в то место, где лежала его рука – невыносимое искушение. Она охнула, и он поцеловал ее, прежде чем отстраниться.

– Я с самого начала пытался тебе противиться. И каждый раз безуспешно.

– Не стоит и сейчас добиваться успеха, – прошептала она. – Я этого не вынесу.

– У меня не было ни единого шанса, – ответил Кросс, широко раздвигая ее бедра, и потянул ее на себя, пока она не оседлала его. Ее голая попка прижималась к твердому свидетельству его возбуждения. Он привлек ее к себе и стал целовать долгими мучительными поцелуями, от которых сладкая боль распространялась повсюду: в груди, в бедра, в мягкое местечко между ними.

Пиппа стала раскачиваться. Он оторвал от нее губы. Глаза под тяжелыми веками сверкали наслаждением.

– Но я погублю тебя, Пиппа. Покажу тебе наслаждение, которого ты никогда не знала. О котором никогда не мечтала. Снова и снова, и снова, пока не будешь молить, чтобы я не останавливался.

– Я уже прошу: не останавливайся.

Кросс улыбнулся и стал перекатывать соски между пальцами, пока они не затвердели и не заныли.

– Я даже не мечтал об этом.

Он притянул ее к своему рту и стал брать губами, зубами и языком, пока Пиппа не обезумела от ощущений.