Невезение. Сентиментальная повесть

Когда секретарь Живцова мне это рассказывала, в ее блеклых глазах блестели слезы. Я обратил внимание, что дыхание Людмилы Николаевны сбивчиво, а руки мелко дрожат. Усадил ее в кресло, налил из графина стакан воды и дал выпить. Сидел и думал, какая же это сила — наследственные инстинкты! Ничем их, практически, не превозмочь; и надо же было несчастным угодить в страшную ловушку, взяв на себя воспитание порочного от рождения ребенка…

***

Меня беспокоят три человека. Одного я легко найду, да он и не скрывается, с двумя другими дело сложнее. Это директор Центрального рынка Керимов и его преданные орлы Мустафа и Гарик Моя профессия — учитель, мои представления о розыске — в рамках прочитанных детективов, то есть равны нулю. Тем более, в уголовной среде, где таких, как я, не сильно привечают. Конечно, остались зоновские знакомые, но ждать от них помощи не приходится. Не стоит и гадать, чью они примут сторону: близких по жизни авторитетов или мутного мужика, барражирующего из школы — в зону, и наоборот. Всё это минусы. Но есть и плюсы.

Во-первых, и это главное, у меня есть деньги. Во-вторых, с мужем Нины, подполковником КГБ Петровским, сложились неплохие отношения. Я у него на связи — так считает он. Смею думать, что это не совсем так, вернее, совсем не так. Если учесть, что теперь наши еженедельные походы в кафе или ресторан оплачивает не он из своих представительских (дав ему знать, что у меня есть средства, я решительно отказался нахлебничать), я приобрел куратора-приятеля, которому наши встречи были приятны и полезны. Потрещать с добрым человеком, оформить очередной рабочий контакт, да и сэкономить немножко — такие вещи к чему-то да обязывают. По крайней мере, находясь на легкой подкормке, не грешно дать нужный совет, если тебе этоэничем не грозит. А мне этого как раз не хватает.

Назвав первое и второе, я, кажется, упустил третье. Наличие восьмизарядного Парабеллума Р-08, который ждет — не дождется проверить своего нового хозяина на деле…

Конечно, можно обойтись без него. Когда есть деньги, всегда найдутся желающие срубить их по-легкому. Если б не одна болезненная заноза. Я себя хорошо знаю и если доверю ликвидацию тварей другим, то никогда не почувствую себя полностью отмщенным. Они принесли горе мне — я должен лично вернуть его им. Хочу взглянуть в их глаза, когда они поймут, что им пришел конец. Что перед ними не беззащитная женщина и испуганная малышка, а матерый зверь, готовый не только быстро пристрелить, а резать их, буквально, на куски. Причем, до того, как стрелять… И чем безжалостнее и больнее я это сделаю, тем большее испытаю облегчение и дальше смогу идти без тяжкого камня на сердце.

***

Секретарь сказала, что в приемной меня ждет посетительница.

— Кто-то из родителей учащихся или с очередной проверкой?

— Не похоже. Говорит, ваша хорошая знакомая по личному делу.

Какая неожиданная встреча! В кабинет величаво вплывает завпродмагом № 33 Зоя Никифоровна Вершкова, собственной персоной. Ее златовласая корона победно возвышается над разрумяненным лицом, голубые глаза дружески теплеют.

Усаживаю гостью на диван, прошу секретаря приготовить чай.

— Очень рада за вас, — начинает Вершкова, — привет вам от всего нашего коллектива! Что не заходите? Уж для вас-то, как для своего, всегда найдется что-нибудь вкусненькое; будем рады вам, не гнушайтесь своими старыми товарищами…

Благодарю её, но чувствую, пришла она не только за тем, чтобы восстановить доброе знакомство. Внук Зои Никифоровны в будущем году идет в школу; зная, что уже началась комплектация классов, она просит определить его к лучшему учителю начальной школы.

Что ж, довольно предусмотрительно, кажется, бабушка разбирается не только в торговле.

Успокаиваю её, прошу секретаря пригласить ко мне завуча, даю указание записать ребенка к лучшему учителю начальных классов. Гостья довольна. После непродолжительной беседы, ни слова о своей бывшей коллеге Манцевой и ее дочери, она откланивается, достает из своей объемной сумки и кладет на краешек моего стола аккуратно перевязанный пакет.

— Ну что вы, — фальшиво отказываюсь я… — Нет-нет, — уверенно поет Зоя Никифоровна, — это от чистой души…

Про ее чистую душу у меня имеется собственное представление. Не я ли почти два года развозил по домам нужных людей такие пакеты?

Вечером Женя раскрывает пакет. — Откуда такие яства? — удивляется она. — Приходили гости с моего бывшего магазина. — Зачем? — Видно, соскучились…

***

Женины приятели-врачи отмечают двадцатилетие совместной жизни, так называемую фарфоровую свадьбу. Покупаем красивый столовый сервиз, на моей подруге светло-серый нарядный костюм-джерси, белая батистовая сорочка, тонкий золотой медальон украшает крутую лебединую шею.

Берем с собой Толика, которого не оторвать от домашнего задания по арифметике. Что поделаешь — звезда 1-А класса моей школы.