Невезение. Сентиментальная повесть

— Знаю, как завязывает, — подумал я, вспомнив разграбленную квартиру Дины и капитана, вешавшего лапшу мне на уши. Все вы одна хорошая шайка…

После встречи с Петровским задумался о борьбе с коррупцией. Берусь утверждать, что в изжитии этой скверны, что бы мы ни делали, у нас ничего не получится. Нужны нестандартные решения. Только так. Борьба с ней в разных странах ведется по-разному. Как по мне, нашему менталитету ближе азиатский путь. Он не требует значительных материальных затрат и достаточно продуктивен. Смотрите, как с этим чудищем справляются в стремительно развивающемся Китае. Там видным коррупционерам или торговцам наркотиками не назначают больших сроков наказания. Может, не хотят содержать армию преступников за счет государства, не знаю. Или хорошо знакомы с природой человека и поступают сообразно этому.

Помните, как было когда-то у нас, в Советском Союзе? Вслух для советских людей самой большой ценностью декларировалась свобода личности. На этом понятии воспитывались миллионы. Но когда надо было кого-нибудь наказать за очень серьезное преступление, например, хищение в особо крупных размерах или предательство Родины, или за убийство при отягчающих обстоятельствах, его почему-то лишали жизни, а не столь ценной и необходимой свободы. Даже если для этого приходилось издавать законы обратного действия, т. е. после уже осуществленного преступления.

Правда, делалось это кулуарно, втайне, ходили даже слухи о каких-то урановых рудниках; а надо бы, чтоб смерть негодяев служила обществу не только в плане очищения от мерзавцев, но и в качестве демонстративного примера. Как это делается сегодня мудрыми китайцами. Напомнить, как?

Недавно видел это по телевизору. Там показали два ряда людей с умными интеллигентными лицами, некоторые в крупных роговых очках (выстраивать коррупционные схемы не каждый дурак сумеет!), с руками, заломленными назад, в оранжевых однотипных робах. Внешне они стояли спокойно, только на лбу блестели капельки пота, выдававшие страшное напряжение. За экзекуцией наблюдала огромная толпа, лица зрителей были бесстрастны. Они внимательно смотрели на людей в робах, которые еще вчера были министрами и генералами, таможенниками и просто чиновниками, слово которых так много стоило и приемные полнились людьми, готовыми на все, чтобы решить свои проблемы. Надо понимать, никто из них не проедал последней «миски риса», все были неплохо обеспечены, но захотелось большего. Его и получили. Действо транслировалось по радио и телевидению на всю огромную страну.

Женя встала и вышла из комнаты. Не захотела смотреть. Видит каждый день смерть на работе. Зачем ей это еще на телевизоре? Я на мгновение представил себе среди казнимых нескольких знакомых, по ком тюрьма давно плачет. Они легко вписались, несмотря на европейский тип лица. Читатель тоже может попробовать. Ну как, получилось?

Вначале к барьеру подвели один ряд. С каждым приговоренным работало два человека в военной форме. Один, определенным образом нагнув, придерживал его, другой поднес к голове преступника винтовку. Меня поразила синхронность, с которой все выстрелили по команде. Затем к ним подвели второй ряд…

Автор этих строк категорически возражает против любых обвинений его в черствости и жестокосердии, и в тех же качествах — жителей Поднебесной, практикующих подобные меры наказания. Потому что знаком с Библейской мудростью: «Мягкость по отношению к преступнику — всегда оборачивается жестокостью по отношению к честным людям». Ничего, лучше этого, человечество еще не придумало.

Советовался по этому поводу со своим старинным приятелем, ученым (настоящим, а не из нынешних, покупающих беспомощные диссертации вкупе с пустыми званиями зарубежных членов всяких академий), и он меня горько разочаровал. Сказал, что с ужесточением наказаний он согласен, но только не у нас.

— Как это? — удивился я. — Что значит, не у нас? В Китае, значит, можно, а у нас — ни-ни?!

— Не горячись, — спокойно отвечал он, — ты же сам говоришь о «тотальной» коррупции, разве с нашими прокурорами и судьями можно надеяться на справедливое наказание? А здесь смертью пахнет! Поверь, если такой жесткий закон будет принят, то затронет он исключительно учителей и врачей, берущих от нищеты скудные подачки! Тех, главных, он никогда не коснется. Знаешь это: ворон — ворону…

Вспомнилось незабываемое Пушкинское: «Сказка ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок». Чтобы намек стал уроком, надо чаще намекать на события исторические. Как имевшие место в прошлом и грозящие повториться в будущем, они более продуктивны.

Не забуду, как в далекие студенческие годы, когда я увлекался историей разных стран и народов, меня поразило одно событие, красочно описанное в мемуарах Сергея Юльевича Витте, премьер-министра Российской империи.