Невезучая

Открыв дверь в коридор, я услышала запах блинов. Рот у меня тут же наполнился слюной, и я как собака Павлова пошла на раздражитель обоняния. Оказавшись поближе к кухне, с удивлением заметила, что слышу женский голос. Он был мне незнаком, но на слух приятным.

– Доброе утро, – сказала я, встав на пороге кухни.

Отец, сидевший на стуле возле стола, резко прекратил говорить и с небольшим смущением поздоровался со мной. Женщина, чей голос заинтриговал меня, стояла возле плиты спиной ко мне, выпекая блины. Она оглянулась и, улыбаясь, произнесла:

– Здравствуй, Олечка. – Выключив газ, она провела руками по фартуку, и подошла ко мне. – ну, что будем знакомиться? – Я кивнула головой. – Надежда Алексеевна, – сказала она и протянула мне руку.

Пожатие ее руки с виду ухоженной и мягкой, как и вся она сама, было крепким. Я посмотрела на отца в ожидании объяснения, что эта женщина делает у нас и кто она.

– Олечка, Надежда Алексеевна мой участковый врач, – произнес он, – помимо моих болячек, выяснилось, что у нас есть и другие общие интересы.

– Очень приятно познакомиться с Вами, Надежда Алексеевна.

И я не лгала и почему-то даже не приревновала к ней отца. Женщина мне с первого взгляда была симпатична. Высокая, статная, лет пятидесяти. Светлые волосы были убраны в высокую прическу, открывая ее красивое с правильными чертами лицо, на которое было нанесено искусно минимум косметики.

– Ну, что ж, если все в сборе, то можно и пообедать, – сказал отец, довольно улыбаясь.

И было понятно почему.

– Я только умоюсь и переоденусь, – проговорила я. Это было и возможностью прийти в себя. Ведь не каждый же день к нам приходят женщины, от вида которых у больного отца становится цветущий вид, и к тому же они еще и подкармливают всю его семью.

Мысль, что в то время, когда я думала об отце, как об одиноком человеке, а было все наоборот, почему-то меня не угнетала. Можно сказать, я пришла к мнению, немного поразмыслив, что это мне даже на руку. Теперь я могла с чистой совестью рвануть в Италию. Осталась дело за малым, поговорить с отцом. А увольнение с работы я не считала великим делом, оттуда мне надо было только получить зарплату, чтобы хватило на билет до Рима.

После ухода Надежды Алексеевны, я подсела к отцу, к вечеру он уже не выглядел таким бодрым, как в обед. Он был измучен моими расспросами, как будто побывал на допросе в застенках гестапо. Мои предположения оказались верны. Надежда Алексеевна ему очень нравилась, и он имел на нее нешуточные виды. Знакомы они были уже где-то с год, с тех пор, как отец впервые попал к ней на прием. В браке или нет, это их не волновало, им хотелось жить вместе. Мое появление слегка нарушило их планы, потому что Надежда Алексеевна должна была переехать из своей двухкомнатной квартиры к отцу, поближе к природе. Возраст требовал больше свежего воздуха. На вопрос, почему ты об этом мне раньше не сказал, отец ответил, что боялся, как бы я не почувствовала к ней неприязнь. «Хорошо, – мысленно произнесла я, – сейчас ты получишь по заслугам».

– Можешь не переживать, папа. Я не буду вам мешать, потому что уезжаю в Италию.

– Как уедешь, так и приедешь, – усмехнувшись, произнес он.

– Навсегда. Может, даже замуж там выйду.

– Обалдеть, – выдохнул отец. – Твоя фантазия не знает границ.

– Ну, хорошо, если не веришь, у меня есть доказательства, что меня пригласили на работу. А ты сам понимаешь, что мужчины это чаще всего делают из-за красивых глазок.

Слетав к себе комнату, я принесла визитку Фабио. Он долго ее разглядывал, потом ухмыльнулся.

– Таких штучек я тебе могу завтра заказать в нашей типографии целую кучу. Ладно, меня дурить. Ты нам с Надеждой ни капли не мешаешь. Хочешь жить отдельно, иди в ее квартиру. Согласна?

– Нет, я поеду в Италию. Не хочу больше у этого… – я никак не могла подобрать нормативное слово, чтобы охарактеризовать Шубина, – работать.

– Что это вдруг? Он тебе же нравился?

– Разонравился.

– Так быстро?

– Увы, на пьедестале только памятники держатся вечно, да и те крушат, – философски ответила я. – Надеюсь, ты никому не скажешь о моих планах?

– А кто подразумевается под никому? – улыбнулся отец и прижал меня к себе. – Ладно, детка, шут с тобой, езжай, если хочешь, я тебе даже денег могу немного подкинуть. Но знай, что я тебя люблю и всегда рад видеть рядом с собой.

Я с любовью посмотрела на отца, и от благодарности у меня защипало от слез глаза.

Петр Григорьевич встретил меня с распростертыми объятиями в прямом смысле. Расцеловав в обе щеки, попросил меня присесть.

– Наслышан о твоей работе в Модене. Молодец, отлично справилась. Так что тебя ждут помимо зарплаты еще и премиальные.

– Спасибо, – скромно поблагодарила я, хотя в душе мне хотелось кричать от радости. Деньги мне в Италии на первое время не помешают.

– Надеюсь, и удовольствие получила от поездки, – добавил Петр Григорьевич.

«О, удовольствия у меня было через край», – мысленно усмехнулась я, но вслух произнесла совсем другое: