Невезучая, или невеста для Антихриста

— А в стол заглянуть не судьба? — съязвила я.

— Оно всегда было воткнуто в розетку. Зачем вы его оттуда вытянули?

— Затем, что шнур от него болтался на полу под ногами, и я чуть не свернула себе шею, зацепившись за него каблуком.

Люциевич нервно выдохнул, выпуская пар, после чего схватил меня за локоть, подталкивая к выходу:

— Вернитесь в кабинет, Антипенко. Поставьте на зарядку мой телефон и положите на место папку со сравнительным анализом лизинга и кредита, которая находилась у меня на столе.

— Валялась, — заметила я. — Она там валялась, под ворохом макулатуры. А я ее поставила на полку, за вашей спиной.

Шеф театрально закатил глаза, опять указал пальцем на дверь и простонал:

— Идите, Антипенко. И верните папку валяться на место.

— Так бы и сказали, что без меня и пяти минут работать не можете, — довольно резюмировала я, и, накинув шубку, с чувством глубокого удовлетворения собралась вернуться на работу.

— Постойте, Гея Андреевна, а как же перышко? — внезапно окликнул меня ванильный блондин, о котором я при появлении Люциевича и думать забыла.

— А засуньте его себе… знаете куда? — хулигански подмигнула ему я. — В шляпу. Вам к вашему костюмчику очень пойдет шляпа с пером.

…"Дзынь", звонко раздалось у меня в ушах.

Странное перо таинственным образом растворилось в воздухе, а в голове моей благодарным шепотом захлебнулась вернувшаяся туда из изгнания чертобаба:

— Умница, дочка. Дай я тебя расцелую.

— Спокойно, мамо. Не будем вступать в интимную близость с моим мозгом. Он и так из-за вас весь в засосах.

— Что? — оторопело переглянулись между собой ванильный блондин и мой адский босс.

— Это я не вам, — постучала по торчащему в ухе наушнику, повторяя жест белобрысого, что пытался соблазнить меня каким-то подозрительным атрибутом. — Блютус. Антон Люциевич, так вы работать идете?

— Я через пять минут вернусь. Ступайте, Антипенко.

Пожав плечиками, я вышла из кафе, а когда случайно посмотрела через стекло на оставшихся внутри заведения мужчин, то решила, что босс, видимо, не больно-то жалует своего крестного. Смотрел Люциевич на роскошного блондина откровенно хмуро, выговаривая ему что-то явно в ультимативной форме, потому как грозил указательным пальцем и поигрывал желваками на скулах. Из чего я сделала логичный вывод, что крестный у шефа подпольный извращенец. Иначе зачем он мне какое-то перышко предлагал?

Моя незабвенная "Марфа Васильевна" от этой мысли сразу испуганно сжалась, а я подумала, что не такой уж мой босс и упырь, раз вытащил нас с ней из лап ванильного маньяка.

Выразить шефу благодарность по этому поводу, к сожалению, не удалось. Во-первых, эта жертва отечественного лизинга вернулась на свое рабочее место только через два часа, потому как прямиком из кафе направилась в переговорную на встречу с директором ООО" Автолюкс", а во-вторых, вломившись в кабинет, Люциевич первым делом занялся допросом с пристрастием:

— Что вы делали в кафе? — сверкнул черными глазищами он, впиваясь в меня внимательным взглядом.

Странный он, однако. Что можно делать в кафе?

— Кофе пила, пироженку ела… И не доела из-за вас, кстати.

— А что за вашим столом мой крестный Пресветлый делал? — не сильно озаботившись уроном, нанесенным моему кошельку и желудку, прищурился шеф.

— Это белобрысый извращенец содомитской наружности, что ли? — поинтересовалась я, и Люциевич, нервно поперхнувшись, вдруг стал громко кашлять. — Ну и родственнички у вас.

— Антипенко, что вы себе позволяете?

— Это я себе позволяю? Мы с "Марфой Васильевной", между прочим, девушки порядочные. А этот ванильный эксгибиционист мало того что ко мне за столик без разрешения подсел, так еще и перья мне свои показывать начал. А еще большой и чистой любовью меня пугал. Я, конечно, сильно сомневаюсь, что она у него большая и чистая. Явно себе цену набивал…

— Ой, набивал. Ой, набивал, дочка, — подвякнула у меня в голове чертобаба, и в унисон ей согласно пробасил второй черт: — Да там и смотреть-то не на что.

— Так, все. Хватит, Антипенко, — рявкнул почему-то не на них, а на меня Люциевич. — Кофе мне сделайте.

— Да сейчас. Кофе. Вы свою дозу кофеина еще с утра перебрали. Вон до сих пор рычите на всех. Вашу энергию — да в мирное русло. Я вам лучше чай заварю.

Проигнорировав очередное возмущение явно перевозбужденного Люциевича, пытающегося мне что-то втереть про субординацию и деловую этику, я молча заварила ему чай, а потом, достав из мини-холодильника шефа свои припрятанные там бутерброды, поставила их перед ним на блюдечке.

— Что это? — предательски сглотнул босс, отчаянно пытаясь сохранять суровость на своей холеной морде.

Ну вот. Это другое дело. А то завелся — субординация, этика, я тут начальник. Да в простонародье этот задвиг очень просто объясняется: голодный мужик — злой мужик.

— Бутерброды. С бужениной и подчеревиной, — ласково проворковала я.

— Зачем? — покосился на меня Люциевич.

Вот чудак-человек. Сам сейчас стол слюной закапает, а еще спрашивает "зачем".

— Вы же не ели ничего с самого утра. Так и до язвы недолго, — возмутилась я и решительно придвинула к нему блюдечко.