Невидимая девушка

Джош – опрятный мальчик, он всегда был таким. Она стягивает с его кровати синие простыни, затем застилает ее свежевыстиранными зелеными. Его ноутбук спрятан под кроватью, он включен и заряжается. Кейт так и подмывает открыть его, чтобы увидеть, что делает ее таинственный сын, когда находится здесь один. Но почему-то личная жизнь сына кажется ей более священной и хрупкой, чем личная жизнь дочери. Кейт не слишком долго задумывается, почему это так, просто такая мысль приходит ей в голову.

Затем Кейт идет в свою спальню, в их супружеские покои, где, по крайней мере, последние пять дней происходили супружеские дела. Она хватает серое постельное белье и скатывает его в еще один шар, складывает его в кучу в коридоре, натягивает на матрас бледно-голубую простыню, взбивает в свежем пододеяльнике стеганое пуховое одеяло.

Шторы здесь все еще задернуты. В это время года порой кажется бесполезным открывать шторы в комнате, в которой темно, когда вы проснулись, и которая снова будет темной, когда вы вернетесь.

Кейт раздвигает их и вздрагивает, увидев мир за окном. Вот ее улица, вот мужчина с белой собакой, вот мусорный бак на углу, который опорожняется только раз в две недели, когда его содержимое вываливается на тротуар, вот фургон доставки магазина «Сейнсберис», вот фургон доставки «Amazon», вот через дорогу дом с креслом на подъездной дорожке и…

Кейт останавливается. И вспоминает. Вспоминает, что как-то раз стояла здесь. Ночью. Было что-то… Что это было? Когда?

Она качает головой, пытаясь обнаружить источник смутного воспоминания. Неужели это было в ту ночь? В День святого Валентина?

Задергивая шторы, готовясь к предстоящему сексу с Роаном, она видела на улице чью-то фигуру, так ведь? Движение. Приглушенные голоса. Ей показалось, что за ней наблюдают? Или она это вообразила?

В конце концов, она была не совсем трезвой. Они пили шампанское, затем пиво, после этого еще пиво в тайском ресторане. Нет, она совершенно не была трезвой.

Кейт оборачивается, как будто кто-то только что окликнул ее по имени. Хотя, конечно, никто ее не окликал; она одна.

Ее манит открытка, лежащая в ящике кухонного шкафа. Открытка, говорящая о том, что, возможно, есть нечто, чего она не видит; что она не злится, не сошла с ума, не ошибается.

Прежде чем Кейт успевает одернуть себя, угомониться, она возвращается в кухню, открывает ящик, перебирает кухонные полотенца и вытаскивает открытку.

Дрожащими руками она достает ее из конверта.

На открытке изображена розовая птичка непонятной породы. Акварель, довольно безвкусная. Внутри типично детским почерком написано следующее:

Дорагой Роан

Спасибо, что ты мой тирапевт.

Пожалста, будь моим Валентином.

С любовью, Молли

ххх

Кейт закрывает открытку и приваливается к краю столешницы.

Открытка от ребенка.

Молли.

Маленькая Молли, которая все еще пишет так, как слышит.

Маленькая Молли, которая хочет, чтобы ее Валентином был лысый пятидесятилетний мужчина.

Маленькая Молли, которая знает его домашний адрес.

Ее пульс слегка учащается. Кейт засовывает открытку обратно в конверт и снова прячет ее среди кухонных полотенец.

* * *

Через пару часов появляется Джорджия. Не одна, а с Тилли.

– Ой, – говорит Кейт, отрываясь от работы. – Привет, Тилли. Давно тебя не видела.

Тилли у них впервые с той январской ночи, когда она заявила, что на нее на улице напал какой-то мужчина.

– Как дела? – спрашивает Кейт.

– Хорошо, – отвечает Тилли, смущенно глядя себе под ноги. – Все в порядке.

Джорджия шарит по ящикам и шкафам в поисках еды. Очевидно, она умирает от голода, так как не позавтракала и съела на обед «вроде бы несколько наггетсов». Она находит сладкий и соленый попкорн, наливает себе и Тилли по большому стакану сока, после чего они исчезают.

– Спасибо, что сменила постельное белье! – доносится из коридора крик Джорджии.

– Не за что! – кричит Кейт в ответ.

Кейт снова садится и пытается сосредоточиться на своей работе, но понимает, что ей нужно разложить по полочкам в голове слишком много других фактов. Открытка от ребенка. (Чей почерк на конверте? Кто купил и лизнул почтовую марку? Кто бросил конверт в почтовый ящик?) Не дающая до сих пор покоя странная ложь Тилли о том, что на нее в ту ночь напали (наверняка кто-то ее надоумил?). Исчезновение Сафайр Мэддокс (где-то между их и ее домами). Фигура за окном в День святого Валентина (или это был плод ее пьяного воображения?). Странный тип из дома напротив (каждый раз, когда она видит его, он бросает на нее странный взгляд, от которого ее до костей пробирает дрожь). Рост числа сексуальных нападений в их округе в дневное время.

Но мысли упорно отказываются приходить в порядок. Они не желают аккуратно выстраиваться и разбираться сами в себе.

Тилли через пару часов уходит. В кухне появляется Джорджия.

– Как Тилли? – спрашивает Кейт.

– С ней все в порядке.

– Ты когда-нибудь… Она что-то рассказывала? Про тот вечер?

– Что-то вроде. Не совсем.

– В смысле?

– То есть, мне кажется, что-то случилось. Но не то, что она сказала.

– Например, что?