Невидимая нить. Встреча, которая изменила все

В дверном проеме появилась женщина. На ней была грязная белая футболка и коричневые тренировочные штаны без резинки, которые сползли, демонстрируя нижнее белье. Ее темные волосы были, как у фурии – торчали в разные стороны. Часть волос прилипла к черепу, часть стояла дыбом. Я понятия не имела о том, сколько этой женщине может быть лет. Ей могло быть восемьдесят или сорок. Она была худой, как щепка, и двигалась очень медленно. Казалось, что ее колени вот-вот не выдержат, и она упадет. Она смотрела в мою сторону, но у меня не возникло уверенности, что она меня видит. Казалось, что она находилась в состоянии транса, и ее сознание отсутствовало. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но из него послышались нечленораздельные звуки. Она прислонилась к дверному косяку.

Это была мать Мориса по имени Дарселла.

Дарселла пережила много дней, в течение которых не представляла, где она вечером ляжет с детьми спать. Селесте и ЛаТойе тогда не было еще и десяти, а Морису только исполнилось шесть, когда их папа Морис-старший окончательно исчез из их жизни. Иногда они ночевали в приютах или у родственников. Иногда Дарселла брала их с собой к друзьям, с которыми принимала наркотики, и там же и падала. Морис с сестрами забивались в угол и спали.

Однажды Дарселле понадобилось уколоться в вагоне метро, прямо при всех пассажирах.

Случалось, что всю семью могли разбудить в середине ночи и выпроводить на улицу. Бывало, что в ночлежке или в приюте случалась драка. Дарселла шла с детьми по пустым улицам без какой-либо цели и пела, чтобы они не чувствовали страха. У нее был прекрасный голос. Когда она была моложе, пела в церковном хоре. Морису нравилось слушать вдохновляющие негритянские церковные песнопения, но больше всего ему нравились песни, которые мама сама придумывала. Она видела что-нибудь на улице, допустим, машину, одинокую кошку или наркомана в переулке, и создавала об этом собственный текст.

Припев у этой песни не менялся, а многократно повторялся:

Как же это так получилось, что
Я и мои трое детей живем так отчаянно?

Они считали, что им очень повезло, если удавалось «вписаться» на ночлег в приют.

Дарселла – красивая девушка, у которой появлялись на лице ямочки, когда она улыбалась, начала употреблять наркотики сразу после рождения Мориса. К тому времени практически все окружающие ее люди были наркоманами: ее муж, многочисленные братья, даже ее мать. Где бы она ни жила, наркодельцы и клиенты всегда были вокруг или очень близко. Произошло то, что неизбежно должно было произойти. Морис был еще младенцем, когда она подсела на героин.

У нее возникла сильная зависимость. Она кололась прямо перед детьми. Морис наблюдал за ее приготовлениями, сперва не понимая, что она делает. Он знал, что в конце процесса мама станет счастливой, поэтому во всем этом не видел ничего плохого. Он следил за тем, как Дарселла собирает свои «причиндалы»: жестяную крышку из-под бутылки с кетчупом, шприц, толстую резинку, кусочек фольги, шарик ваты, зажигалку и пакетик с героином. Она брала наполненную водой жестяную крышечку пассатижами, накаляла снизу зажигалкой. Героин сыпала сверху на шарик ваты, который бросала в воду. Затем втыкала в ватку острие игры и выбирала жидкость в шприц. Затянув резинку вокруг руки, она качала кулак, пока не появлялась вена, после чего прокалывала ее. Когда Дарселла не могла найти вену на руке, то колола в участок между указательным и безымянным пальцами.

После укола она бормотала: «О, вот так хорошо», и ее голова откидывалась назад. Дарселла начинала напевать какую-то мелодию, помахивая при этом ладонью, и уплывала далеко-далеко, где нет никакой боли.

Морису казалось, что это лучшие минуты жизни матери. Еще несколько минут она суетилась, злилась, была такой раздраженной, что Морису хотелось ей как-то помочь. Однажды Дарселле понадобилось уколоться в вагоне метро, прямо при всех пассажирах.

«Встаньте и закройте меня», – приказала она детям, и Морис с сестрами встали вокруг нее стеной, чтобы никто ничего не видел. Она уложилась в минуту, и после этого дети снова сели. Дарселла «отъехала», а люди пялились, но Морису было совершенно безразлично, потому что маме было хорошо, а это было самым главным.

Морис не понимал, что мама делала, и не осознавал, как ей приходится платить за свою привычку. Он только знал, что незнакомые мужчины часто приходили в квартиру, чтобы через короткое время ее снова покинуть. Иногда они заходили внутрь и попадали в ловушку.