Невидимая река

Ее матовая шея слабо освещена. Сонная артерия чуть пульсирует. Ты сжимаешь нож крепче. Скорее порез, чем колотое ранение.

Ближе. Вдруг что-то случилось. Громкий шум. Скорей всего, это мягкая игрушка, на которую наступили, пискнула и пропела пару тактов из «Beautiful dreamer».

Виктория подскочила, раскрыла рот, чтобы закричать. Но не закричала. Вместо этого она, наверное, улыбнулась и спросила смущенно:

— Амбер?

Выстрел. Единственная пуля навсегда стерла с лица земли это прекрасное создание.

Я вздрогнул. Неожиданно проснулся. Осмотрелся кругом. Дождь почти перестал, он лишь увлажнял стекло иллюминатора, стекая по нему ручейками и оставляя узоры. Лодка у пристани покачивалась вверх-вниз. Фалы мягко стукались о металлическую мачту.

— Я опоздала в школу, — сказала девица.

— В школу или в колледж? — спросил я.

— В школу.

— О господи!

— Я же тебе говорила вчера ночью, — произнесла она.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Да меня ж посадят! — простонал я.

— И не только за это, а еще за хранение марихуаны, распространение запрещенных веществ, совращение малолетних, незаконное вторжение в чужие владения, за взлом и проникновение, за грабеж, ну и еще наберется, — говорила девица, поднимаясь с койки и садясь на пол.

У нее были рыжие волосы — вьющиеся, длинные, бледная кожа в веснушках. Она выглядела намного моложе, чем мне показалось вчера ночью, в этом холодном освещении.

— А тебе сколько? — поинтересовалась она.

— Двадцать четыре, почти двадцать пять.

— Ты выглядишь старше.

— Спасибо. Ты тоже.

— Нет, ты действительно выглядишь старше.

— Гхм, ну, у меня было трудное детство, — оправдался я и стал искать курево.

— Оно и видно, — согласилась она, надевая кофточку. — Хочешь кофе?

— Давай. А сколько времени?

— Начало одиннадцатого. До одиннадцати у меня занятия, так что пока никто не хватится.

— А родители?

— Перед уходом я сказала им, что останусь у Джейн.

— То есть ты намеренно отправилась искать приключения?

Она не ответила. Вместо этого подошла к плите и включила газ. Чиркнула спичкой, налила в чайник воды из бутылки. Я приподнялся на локте, свесил ноги вниз.

— Откуда ты знаешь все эти приблуды из области права? — спросил я.

— Вычитала в книжке «Введение в гражданское право Великобритании». Собиралась на юридический… или на журналистику.

— Собиралась?

— Мне надоели экзамены, школа, весь этот шлак, я хочу стать певицей. — Она нашла банку с печеньем, открыла ее.

— Я поступил в колледж Куинс, — поделился я собственными воспоминаниями, — и тоже учился через пень-колоду. Это было лучшее время в моей жизни, серьезно, ты должна это испытать, сдай свои экзамены и поступай в колледж. Пьянки, гулянки… От души советую.

Вода вскипела, она насыпала кофе в кружку. Подала мне, прихватив еще пару печений на закуску.

— Спасибо, — поблагодарил я, сделал глоток и откусил крошечный кусочек.

Она присела на прокладочный стол, глядя на меня. В одной руке расческа, в другой косячок.

— Ты, значит, предлагаешь отказаться от наркотиков и остаться в школе, — сказала она с легкой иронией в голосе.

— Ну да, — подтвердил я.

— И тогда я тоже достигну вершин успеха и смогу, как ты, вламываться на чужие яхты?

Я взял косяк из ее пальцев и затушил его со словами:

— Для этого ты еще маловата!

— Ладно, папочка, — засмеялась она.

— Правда, бросай.

— Между прочим, травы мне дал твой приятель, Джон.

— Ну, он не лучший образец для подражания.

— Он сказал, что раньше был полицейским.

— Вот именно.

— Еще сказал, что мне лучше пойти с ним. И что ты — обдолбанный нарик, — спокойно произнесла она.

Я не отреагировал. Девица прищурилась, на ее юном лице отразилось беспокойство.

— Джон сказал, ты тоже служил в полиции. Что произошло? Ведь из полиции уходят уже старики. Тебя что, уволили? Или сам ушел?

— Подал в отставку, — ответил я и замолчал.

— Почему?

— Тебе на один вопрос ответишь, а следом еще тыща, — с притворной усталостью в голосе сказал я.

— Ты намекаешь, что я слишком много болтаю?

— Нет. Но я серьезно тебе говорю: тебе надо поступать, не губи себе жизнь. Сделай одолжение, окончи школу.

— Сколько у тебя было высших баллов за экзамены?²

— Четыре.

— Ого! Ты гений, что ли?

— Типа того.

— Борода тебя старит и не идет совсем. Ты ее отпустил, потому что лицо слишком вытянутое? Зря старался: не помогло. А вообще ты красавчик: зеленые глаза, темные брови, изящный нос… Только выглядишь нездоровым, по правде сказать: худой, сутулый. Тебе бы надо получше следить за собой.

— Господи, если я так кошмарно выгляжу, как же мне, черт возьми, удалось уломать такого специалиста в области стиля…

— Именно что уломать, — перебила она. — К тому же твой друг Джон настойчиво пытался объяснить мне в мучительных подробностях, как именно он планировал чинить свой мотоцикл.

— Захватывающая тема, — согласился я и вздохнул. Она была права. Эта глупая семнадцатилетняя девчонка была права во всем. Удивительно. Кожа у меня начала покрываться мурашками. Время подходило, но не здесь же и не на глазах у ребенка, в конце концов!

— Нам пора, — сказала она, будто угадав мои мысли. — Я в душ.

— Ты уверена, что здесь есть душ?