Невидимая рука… банков

Джон Пирпонт Морган, могущественнейший банкир в период перед Первой мировой войной. Именно он стоял за созданием частной Федеральной резервной системы в 1913 году – событием, которое сделало возможным вступление США в европейскую войну, чтобы спасти деньги Моргана, выданные в качестве займов Франции и Великобритании.

Британское Военное министерство спросило нового главу J.P. Morgan & Co. Дж. Пирпонта Моргана-младшего (который сменил на этом посту своего отца, умершего в 1913 году), как отреагирует президент Вильсон на такие очевидно партизанские действия наиболее престижного американского банка – открытую помощь Британии в войне. Морган, по слухам, ответил, что это определенно не смутит исповедующую нейтралитет администрацию, поскольку его бизнес с британским Военным министерством, а позже и французским правительством является коммерческим предприятием для расширения торговли, а не политическим или дипломатическим. В январе 1915 года Джон Морган-младший встретился с президентом Вильсоном в Белом доме, чтобы обсудить вопросы сотрудничества Моргана и Британии, и Вильсон подтвердил, что у него нет никаких возражений против каких-либо действий группы Моргана или других «в целях содействия торговле»[46].

Торговле это посодействовало, как никогда ранее.

В 1915 году, на начало Первой мировой войны в Европе, Е.J. Du Pont de Nemours and Co. в Делаваре получила от Британии 100 миллионов долларов через J.P. Morgan & Co., чтобы расширить свое подразделение, производящее взрывчатые вещества. За несколько месяцев DuPont вырос из мелкой и никому не известной компании во флагман международной индустрии. Hercules Powder Company и Monsanto Company выросли соответственно. Металлургическая промышленность расцветала. За три года цены на чугун выросли на 300 процентов, с 13 долларов за тонну в 1914 году до 42 в 1917-м. Bethlehem Steel, U.S. Steel, Westinghouse Electric Company, Remington Arms, Colt Firearms имели огромные заказы. Прибыли только U.S. Steel подскочили с 23 миллионов долларов в 1914 году до 224 миллионов в 1917-м. Между 1914 годом и 1917-м чистый доход Anaconda Copper Mining Company Уильяма Рокфеллера вырос с 9 миллионов долларов до 25 миллионов. Активы Phelps Dodge Corporation (того самого Доджа, который привел Вильсона в Белый дом) выросли на 400 процентов, с 59 миллионов долларов в 1914 году до 241 миллиона в 1918-м[47].

Джон Пирпонт Морган

Только в 1916 году американская индустрия (несмотря на официальный государственный нейтралитет) экспортировала военного оборудования и боеприпасов в Англию и Францию на астрономическую сумму в 1,29 миллиарда долларов. Накануне вступления США в Первую мировую войну J.P. Morgan & Co. организовала экспорт военной техники английскому, французскому, а позже итальянскому правительствам на 5 миллиардов долларов. Вся она была куплена на кредит, организованный самой J.P. Morgan & Co. Такая сумма, эквивалентная 90 миллиардам современных долларов, никогда еще ранее не проходила через руки частной банковской группы.

Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать крупный банковский кризис, чреватый невозвратом кредитов. В апреле 1915 года, за два года до вступления Америки в войну, партнер Дж. Пирпонта Моргана Томас Ламонт произнес знаковую, но оставшуюся малоизвестной речь перед Американской Академией социальных наук в Филадельфии. Ламонт рассказал академической аудитории о той огромной прибыли американской индустрии, которую она получает, финансируя и снабжая боеприпасами и военной техникой Британию и ее союзников в Европе.

Ламонт с удовлетворением отметил, что Дж. Пирпонт Морган и его дружки с Уолл-стрит получат еще большую прибыль, если война продолжится как можно дольше. Он с энтузиазмом рассказывал о выгодах войны: «…Из должников мы превращаемся в кредиторов… Мы накапливаем огромный экспортный торговый баланс… Многие наши фабрики и торговцы сделали удивительный бизнес на товарах, связанных с войной. Военные заказы, достигающие сотен миллионов долларов, были столь внушительны, что сейчас их эффект распространяется на весь бизнес в целом… Кульминационный момент всего этого развития в том, что Америка становится крупным фактором на международном рынке кредитов».

Международные кредиты правительствам – заветная область деятельности Моргана, именно они превратятся в послевоенный период в геополитическое оружие потрясающего размаха. Ламонт торжествует дальше: «Что нас ждет в будущем? Многие люди, кажется, верят, что Нью-Йорк должен заменить Лондон в качестве мирового валютного центра. Для того чтобы стать мировым валютным центром, мы должны, конечно, стать торговым центром мира. Это, безусловно, возможно…»