Невидимая рука… банков

Разъясняя, как такое может произойти и какие конкурирующие государства Морган «со товарищи» рассматривают как угрозу глобальному господству США, Ламонт прямо предупредил: «Этот вопрос торгового и финансового превосходства должен определяться несколькими факторами, ключевым из которых является продолжительность войны. Если… эта война закончится в ближайшее время… мы, вероятно, обнаружим, что Германия, чья экспортная торговля сейчас почти полностью заблокирована, вернется к жесткой конкуренции очень быстро». Затем Ламонт особо сосредоточился на финансовых последствиях войны: «Третий фактор, и он тоже зависит от продолжительности войны, состоит в том, станем ли мы кредиторами иностранных государств в по-настоящему больших масштабах…

Станем ли мы кредиторами этих иностранных государств в реально колоссальных масштабах?

Если война продлится достаточно долго, чтобы стимулировать нас занять такую позицию, тогда мы неизбежно станем государством-кредитором вместо государства-должника, и такое развитие рано или поздно приведет к тому, что доллар заменит фунт стерлингов в качестве международной основы обмена»[48].

В этой экстраординарной речи, послушно проигнорированной национальными средствами массовой информации, партнер Моргана Ламонт обрисовал стратегию Моргана «со товарищи» не только для войны, но также на послевоенный период, вплоть до начала Второй мировой войны.

Война стала невероятным благом для бизнеса, особенно для J.P. Morgan & Co. и ее приближенных военных промышленных компаний. Она была настолько хороша для них, что через двадцать лет, в 1934 году, сенатор Джеральд Най от Прогрессивной Республиканской партии, Северная Дакота, провел слушания, чтобы расследовать роль военной и финансовой индустрии в вовлечении США в Первую мировую войну.

Най назвал военную индустрию «торговцами смертью». Особенно он критиковал DuPont и прочих крупных химических и военных продавцов, обвиняя их в том, что они хотели отдать в жертву американских солдат, чтобы получать все большие прибыли с продаж. Окончательный доклад сенатора Ная в 1936 году завершался следующим: «Исследованные американские военные компании иногда прибегали к таким необычным подходам, сомнительным льготам и комиссиям, а также методам «делать все необходимое», которые представляют собой, по сути, подкуп иностранных правительственных чиновников или их близких друзей, чтобы обезопасить свой бизнес»[49].

Война «сделает мир безопасным» для Моргана

С точки зрения Ламонта и его друзей, «необычные подходы» во время войны работали на них. Затем в конце 1916 года и первые месяцы 1917 года их будущее внезапно обернулось катастрофой. В феврале 1917 года русский царь отрекся от престола, поскольку, уставшая от войны, армия взбунтовалась в Санкт-Петербурге (Петрограде). Командование российской армии не смогло подавить мятеж. Если бы Россия вышла из войны, Германия больше бы не вела разрушительные боевые действия на два фронта и получила бы возможность сосредоточить свои силы на Западном фронте.

Имея более 1,5 миллиарда долларов прямых военных кредитов, выданных Британии, Франции, России и Италии, и договоры на поставку военного оборудования в воюющие страны в Европе на 5 миллиардов долларов, Морган и его товарищи забеспокоились о том, что может произойти немыслимое и Германия выиграет войну.

Русский фронт против германского Рейха развалился, а большевики под руководством В. И. Ленина были готовы захватить власть и вывести Россию из войны. В рискованной игре, финансируемой германским генералитетом, немцы решили переправить Ленина и большевистскую верхушку, на тот момент находившихся в эмиграции в Швейцарии, в специальном запечатанном вагоне по железной дороге в Россию, а вместе с ними и достаточное количество золотых слитков, чтобы подкрепить революцию против царя[50]. Немцы надеялись таким образом получить враждебный англо-французскому союзу режим, который был бы готов подписать сепаратный мир с Германией. Так и произошло, но очень дорогой ценой.

Франция была уже ослаблена, но Британия, готовясь к мошенническому разделу непочатых нефтяных сокровищ Месопотамии, отклоняла все ее просьбы о военной поддержке даже несмотря на то, что британская армия держала миллион солдат под британским флагом на Ближнем Востоке, которых вполне можно было бы перебросить на помощь союзнице. После заключения перемирия на русском фронте Германия получила возможность перегруппировать свои силы для окончательного прорыва линии Мажино по всей Франции[51].