Невидимка

Она хватается за карман брюк, чтобы убедиться, что письмо, которое она писала столько дней, все еще там. Единственное, чего она не знает, так это хватит ли ей сил его отдать.

Она нервничает.

Очень.

И пока она не готова к этому, но сейчас она об этом, конечно, не знает.

Еще я ничего не рассказываю ей о моей способности становиться невидимым. Хотя она об этом наверняка слышала, ведь это показали по всем новостным каналам. Вернее, она знает саму историю, поскольку по закону о защите несовершеннолетних мое лицо по телевизору показывать нельзя.

На этом все, мы больше ни о чем таком не говорили. Она сказала, что сегодня мы просто познакомились друг с другом, а завтра встретимся снова и что впереди нас ждет еще много дней, когда мы сможем поговорить, даже после того, как я выпишусь из больницы.

Не знаю, хочу ли я разговаривать так много, особенно с человеком, которого практически не знаю, тем более что этот человек – женщина, к тому же такая красивая. И главное: она психолог, а я вовсе не сумасшедший.

Она встала, попрощалась со мной до завтра и поцеловала меня в щеку.

А когда дверь за ней закрылась, мне почему-то вдруг сильно захотелось плакать.

Я слышу, как мои родители разговаривают с психологом за дверью, но не понимаю, о чем идет речь. Думаю, они нарочно говорят шепотом, чтобы я ничего не смог разобрать. Тем не менее, я знаю, что много раз подряд было произнесено слово «время». Время, время, время…

Потом они прощаются, и дверь в мою палату снова открывается.

Мама подходит ко мне и, посмотрев мне в глаза, крепко обнимает. Она ничего не спрашивает, просто крепко сжимает меня в своих объятиях.

Они не понимают до конца, что произошло. С самых первых минут они все воспринимали как несчастный случай, и я старался подыграть им. Я воспользовался частичной потерей памяти, которой страдал в первое время, чтобы притвориться, что многого не помню. Но беда в том, что я помню, прекрасно помню все, что происходило до этого несчастного случая.

Они не решаются спросить меня сами и для этого позвали психолога. Я маленький, но не глупый.

Проблема в том, что внутри меня живет ощущение, которое мне совсем не нравится: как будто я проглотил маленького ежика, он становится все больше и больше и бегает по всему телу, от головы до пяток. Ежик, от которого жутко болит в животе всякий раз, когда я говорю неправду, когда я что-то скрываю.

И больше так продолжаться не может, я больше так не могу.

Я столько думаю о том дне… и до сих пор не могу понять, почему именно в тот момент я перестал быть невидимкой. Может, из-за дождя? Может быть, но все же…

Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось на самом деле? Им известна версия, официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить: это был несчастный случай, но, к счастью, все обошлось.

Но эти отметины на спине? В них вообще нет никакого смысла, они никак не укладываются в общую схему несчастного случая. Их так много, и, что самое главное, им не один день.

Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.

Снова та же больничная еда без вкуса и запаха.

После нее наступает момент затишья, когда все вокруг замирает. Время послеобеденного отдыха, столь необходимое, особенно для моей мамы, которая практически не спит по ночам. Она говорит, что кресло слишком неудобное, но я уверен, что причина в другом, потому что она не перестает разговаривать во сне, шевелиться и даже плакать, как это было прошлой ночью. Мне кажется, у нее, как и у меня, внутри поселились монстры и она тоже не знает, как от них избавиться.

Пока она спит, я читаю комиксы, которые мне на днях подарил мой друг, и, хотя почти все они у меня уже есть, я перечитываю их заново. Мне нравятся истории про супергероев, я всегда мечтал стать одним из них, обрести какую-нибудь суперпособность… и в итоге получил сразу несколько.

И вот так, в дреме и чтении, мы коротали свой день, пока не раздался стук, вернувший нас обоих в реальность: ее – из мира снов, а меня – из моих приключе ний в небе.

Дверь медленно открылась, и вошел он: человек, кото рый спас мне жизнь.

Луна

Луна вошла единственным способом, которым умеет передвигаться по жизни, – бегом.

Она затормозила только перед самой кроватью, едва избежав столкновения. Она чуть не опрокинула капельницу и не вырвала иголку, воткнутую в мое предплечье.

Мама подхватила ее на руки и посадила рядом со мной на кровать. Она сидела и смотрела на меня странно, как будто не узнавая, хотя в этой пижаме, с головой без волос и лицом… что ж, я ее понимаю.

Луна – моя младшая сестра, которой только что исполнилось шесть лет и которая знает меня лучше всех на свете, хотя сама не догадывается об этом. А еще она единственный человек, который всегда, всегда, всегда мог меня видеть.