Невидимка. Фрагменты романа

Однажды я видел, как профессионал бился на ринге с каким-то чайником. Боксер атаковал стремительно, показывал настоящий класс. Его тело было сплошным сгустком ритмически пульсирующей энергии. Он осыпал несчастного градом ударов, а тот только закрывался беспомощно поднятыми руками. На чайника сыпался град ударов, но вдруг этот мальчик для битья нанес один-единственный удар, и на этом все закончилось. Одним махом семерых побивахом. А все дело в том, что чайник ухватил ритм противника, включился в его время. Так вот и я под действием травки открыл новый аналитический способ восприятия музыки. На поверхность всплыли звуки, не слышные ранее, и каждая мелодическая линия обрела самостоятельность, отчетливо выделяясь на фоне других; она про-певала свою партию, а потом терпеливо дожидалась, пока выскажутся в свой черед прочие голоса. Той ночью я вдруг обнаружил, что музыку можно слушать не только во времени, но и в пространстве. И не просто входил в пространство музыки, но, подобно Данте, спускался в ее глубины. И вот я различил под быстрым темпом хот-джаза более медленный и там была пещера и я вошел в нее и огляделся и там старая женщина пела спиричуэлс полные такой же Weltschmerz[12] как музыка фламенко и спустившись ниже я увидел прекрасную девушку ее кожа была цвета слоновой кости и она о чем-то умоляла жалобно точь-в-точь как моя мать когда стояла перед хозяевами и они стегали ее прямо по голому телу я спустился еще ниже и темп там был еще быстрее и я услышал громкий голос:

Братья и сестры, тема сегодняшней проповеди —

«Черней черного».И хор голосов — невидимая паства — ответствовал:
Нет ничего чернее черного, брат, нет ничего чернее…
В начале…
В начале всех начал, — откликнулась паства.
… была черная тьма…
Воистину…
…и солнце…
…солнце, о Господи…
… было кроваво-красным…
…красным…
А черная тьма… — выкрикнул проповедник.
…кровавой…
Я сказал, черная тьма — это…
Воистину, брат…
…черная, черная тьма — это не…
…красное, о Господи, красное; он сказал, красное!
Аминь, брат…
Черная, она накроет тебя…
…о, да, да!
…и черная, она не будет…
Нет, не будет!
Это так…
… это так, о Господи…
…и не так.
Аллилуйя!
…слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! О Господи, и во чреве кита… Воистину, брат наш возлюбленный…
…и введет во искуш…
Боже Отче Всемогущий!
Бедная тетушка Нелли!
Черная тьма — начало бытия…
Черная…
…или начало небытия.

И в этот момент тромбон взвизгнул, обращаясь ко мне: «Беги скорей отсюда, дурень! А не то станешь предателем!»

И я побрел от них прочь, и услышал стон: «Иди, прокляни своего Бога и умри». Это стонала старая женщина, та что пела спиричуэлс.

Я остановился и спросил ее, стал допытываться, что за беда с ней приключилась.

Я любила своего хозяина, сынок, — сказала она.

Ты должна была его ненавидеть, — сказал я.

Он подарил мне сыновей, — сказала она. — И я любила моих мальчиков, и так выучилась любить их отца. И любила, и ненавидела.

Я понимаю. Эта раздвоенность… она мне знакома. Потому-то я и здесь.

Как это?

В двух словах не объяснишь. Почему же ты стенаешь?

Потому что нет его больше на свете, — сказала она.