Невидимка

Восьмая глава чрезвычайно коротка и повествует о том, как местный любитель-натуралист Гиббинс тихонько дремал себе, лежа на широкой открытой дюне и воображая, что вокруг, по крайней мере, за версту нет ни души, как вдруг услышал совсем рядом, как будто кто-то чихал и кашлял, и бешено ругался про себя. Он оглянулся, но не увидел ни кого. Тем не менее голос звучал явственно и продолжал ругаться, с разнообразием и широтою, свойственными ругани образованных людей, возвысился до крайнего продела, потом начал затихать и замер в отдалении, направляясь как будто в Абердин. Донеслось еще одно отчаянное чихание, и все смолкло. Гиббинс нечего не знал об утренних событиях, но феномен, по своему поразительному и тревожному характеру, нарушил его философское спокойствие; он поспешно встал, сошел с крутого холма и изо всех сил заторопился в деревню.

IX Мистер Томас Марвель

Предстаньте себе мистера Томаса Марвеля: это был человек с толстым, дряблым лицом, цилиндрически выдающимся вперед носом, влажным, огромным, подвижным ртом и щетинистою бородою самого страшного вида. Фигура его имела наклонность к полноте, и короткие члены делали эту наклонность еще более заметной. На нем была опушенная мехом шелковая шляпа, а частая замена недостающих пуговиц бичевками и башмачными шнурками, в самых критических пунктах его туалета, обнаруживала закоренелого холостяка.

Мистер Томас Марвель сидел, опустив ноги в канаву, у дороги через дюны в Абердин, мили за полторы от Айпинга. На ногах у него, кроме носков неправильной шкурной работы, не было ничего и большие пальцы их, широкие с на заостренными концами, напоминали уши насторожившейся собаки. Не спеша, — он все делал не спеша, собирался он примерить пару сапог. Уже давно не попадалось ему таких крепких сапог, но они были велики, между тем как прежние в сухую погоду были как раз в пору, но для сырой — подошвы их оказывались слишком тонкими. Мистер Томас Марвель терпеть не мог просторных сапог, но он терпеть не мог также и сырости. Он никогда до сих пор не обдумывал основательно, что из этого было хуже, и теперь день выдался прекрасный, и делать ему было больше нечего. И вот, составив из четырех сапог изящную группу на газоне, он сел и начал на них смотреть. Но среди злаков и молодого лопушника обе пары вдруг показались ему удивительно безобразными. Раздавшийся позади его голос нисколько не удивил его.

— Как ни как, а сапоги! — сказал голос.

— Благотворительские сапоги, — заметил мистер Томас Марвель, нагнув голову на бок и косясь на них неприязненно, — и которая самая дрянная пара в целом свете, ей Богу, уж и сказать не могу.

— Гм… — промычал голос.

— Нашивал и похуже, случалось и без всяких обходиться, но этаких чортовых уродов, с позволения сказать, никогда не видал! Уж с каких пор стараюсь сапогами раздобыться: очень мне эти-то опротивели. Крепкие, оно точно; но ведь, коли ты всегда на ногах, сапоги для тебя первое дело. И вот, веришь ли, нет ли, во всей округе ни шиша, только вот эти одни. А погляди-ка на них! Вообще тут насчет сапог, можно сказать, раздолье! Только мне не везет, — шабаш! Может, лет десять забираю сапоги в этой стороне, и вот, наконец, того… как они со мной поступают!

— Сторона поганая, — сказал голос, — и народ свинский.

— Это точно, — согласился сэр Томас Марвель. — Господи Иисусе! Ну, и сапоги! Просто из рук вон!

Он обернул голову через плечо направо, чтобы взглянуть для сравнения на сапоги своего собеседника, но на том месте, где должны были быть эти сапоги, не было ни ног, ни сапог, обернул голову через плечо налево, но и там не было ни того, ни другого. Заря глубокого удивления занялась в его мозгу.

— Да где ж это ты? — проговорил он через плечо, становясь на четвереньки.

Перед ним расстилалась огромная пустота дюн, по которым разгуливал ветер, а вдали чуть зеленели макушками кустики дрока.

— Неужто я пьян? — сказал про себя мистер Марвель. — Или по мне почудилось? Или я говорил сам с собой? Какого чорта!

— Не пугайся, — сказал голос.

— Пожалуйста, без фокусов, — сказал Томас Марвель, быстро вскакивая на ноги. — Где ты там? «Не пугайся», — каков!

— Не пугайся, — повторял голос.

— Сам сейчас испугаешься, дурак. Где ты? Вот погоди, дай только наеду тебя, так…

— Уж не в землю ли ты зарыт? — спросил митр Томясь Марвел через минуту.

Ответа не последовало. Мистер Томас Марвел стоял неподвижно, босой и изумленный, почти сбросив куртку.

— Пиивит! — крикнула вдали пиголица.

— Какой еще там «пиивит», — отозвался мистер Томас Марвель. — Совсем не кстати дурачишься.

На восток, на запад, на север и юг расстилались пустынные дюны; дорога, со своими неглубокими канавами и белыми столбами, пустая и гладкая, бежала с юга на север; в небе, кроме, пиголицы, было также пусто.

— С нами крестная сила! — сказал Томас Марвель, снова надевая на плечи куртку. — Все это водка! Мог бы догадаться.

— Вовсе не водка, — сказал голос. — Пожалуйста, не трусь.

— Ох! — вырвалось у мистера Томаса Марвеля, и лицо его побелело под угрями.

— Водка, — беззвучно повторили его губы.