Невидимка

— Невидим! — говорил он. Существует ли такая вещь, как невидимое животное?.. В море, да… Тысячами, миллионами! Все личинки, все мелкие навилии и торнарии, все микроскопические животные — все слизистые. В море больше невидимых, чем видимых существ! Я никогда прежде об этом не думал. А в прудах-то! Все эти маленькие прудовые жизни — кусочки бесцветной, прозрачной слизи. Но в воздухе… Нет! Это не может быть… Да, в конце концов, почему же? Если бы человек был сделан из стекла, он все-таки был бы видим.

Кемп глубоко задумался. Три сигары рассыпались по ковру белым пеплом, прежде чем он заговорил снова. И тут он издал лишь одно восклицание, свернул в сторону, вышел из комнаты, прошел в свою маленькую докторскую приемную и зажег там газ. Комната была маленькая, так как доктор Кемп не жил практикой и там были сложены последние газеты. Утренний номер валялся тут же, развернутый и небрежно брошенный в сторону. Кемп схватил его, перевернул листы и прочел рассказ о «Странной истории в Айпинге», с таким трудом прочитанный матросом в Порт-Стоу Марвелю. Кемп пробежал его быстро.

— Закутан! Переодет! Скрывался! «Никто, повидимому, не знает о его несчастии!» Куда, к чорту, он метил?

Кемп уронил листок, и глаза его как будто чего-то искали.

— А-а, — проговорил он и взял «Сен-Джемскую газету», лежавшую свернутой, как пришла. — Теперь мы добьемся правды.

Он разорвал газету и открыл ее. В глаза ему бросились два столбца. «Внезапное помешательство целой деревни в Суссексе» стояло на заголовке.

— Великий Боже! — сказал Кемп, читая с жадностью недоверчивый отчет о вчерашних событиях в Айпинге.

На другой странице был перепечатан параграф из утренних газет. Кемп перечел его: «Бежал по улице и дрался направо и налево. Джафферс в бессознательном состоянии. Мистер Гокстер сильно страдает, все еще не может передать, что видел. Тяжелое оскорбление священника. Женщина, заболевшая от страха. Окна перебиты. Эта удивительная история — вероятно, вымысел. Слишком любопытна, чтобы ее не напечатать — cum grano.»

Кемп выронил лист и бессмысленно смотрел перед собою.

— Вероятно, вымысел.

Он опять схватил газету и перечел все сначала.

— Но при чем же тут этот бродяга? Какого черта вздумалось ему гоняться за бродягой?

Он вдруг сел на свой хирургический диван.

— Не только невидимый, — сказал он, — но и помешанный! Мания убийства.

Когда взошла заря, и бледность ее стала примешиваться к свету лампы и сигарному дыму в столовой, — Кемп все еще ходил из угла в угол, стараясь постичь невозможное.

Он был слишком взволнован, чтобы спать. Сонные слуги, сойдя вниз, нашли его там же и пришли к заключению, что чрезмерные занятия повредили его здоровью. Он отдал им странное, но совершенно определенное приказание: накрыть завтрак на двоих в кабинете наверху, а самим держаться исключительно в нижнем и подвальном этаже. Потом Кемп снова зашагал по комнате до прихода утренних газет. В газетах говорилось очень многое, но сказано было мало, почти ничего, кроме подтверждения вчерашних известия и очень плохо составленного отчета о другом замечательном происшествии, в Порт-Стоу. Из этого отчета Кемп понял сущность событий в «Веселых игроках» и узнал имя Марвеля. «Он продержал меня при себе целые сутки», — заявил Марвель. К айпингской истории было прибавлено еще несколько мелких фактов, между прочим то, что проволока деревенского телеграфа была обрезана. Но ничто не бросало никакого света на отношение Невидимого к бродяге, так как мистер Марвель ничего не сказал о книгах и деньгах, которыми было начинено его платье. Недоверчивый тон газет исчез, и целые рои репортеров и исследователей уже принялись за тщательное рассмотрение всего дела.

Кемп прочел статью от доски до доски, послал горничную купить все утренние газеты и с жадностью поглотил также и их.

— Он невидим, — говорил себе Кемп, — и, судя по тому, что пишут тут пахнет буйным помешательством, переходящим в манию. Что только он может наделать! Что только он может наделать! А между тем, вон он там, у меня, наверху, свободен как ветер… Что мне делать, Господи Боже мой! Было ли бы это, например, бесчестно, если бы… Нет.

Он подошел к маленькой неопрятной конторке в углу и начать писать записку, разорвал ее, дописав до половины, и написал другую, перечел и задумался. Потом взял конверт и надписал адрес: «Полковнику Эдай, в Порт-Бордок».

Невидимый проснулся как раз в то время, как Кемп был, таким образом, занят, и проснулся в очень дурном настроения. До чутко насторожившегося Кемпа донеслось порывистое шлепанье его босых ног по спальне наверху, потом грохнулся стул, и разлетелся вдребезги стакан с умывальника. Кемп поспешил наверх и торопливо постучал в дверь.

XIX Некоторые первые принципы

— Что случилось? — спросил Кемп, когда Невидимый впустил его.

— Ничего.

— Что ж это был за грохот, чорт побери?

— Вспылил, — сказал Невидимый. — Забыл руку-то, а она болит.

— А вы подвержены такого рода вспышкам?

— Подвержен.

Кемп прошел на ту сторону комнаты и подобрал осколки стекла.