Невидимки

Хен в это время разговаривает с анонимным обладателем сведений о Розе. Я пересказываю ему то, что сообщил мне Леон, а он в это время беседует со звонящим своим скучающе-вежливым голосом.

— В Уэльс? — Он закатывает глаза. — Думаю, мы могли бы приехать завтра…

Он вопросительно поглядывает на меня. Я согласно пожимаю плечами: не все ли равно, где ждать, здесь или там.

— Прекрасно. Замечательно… Вы будете?.. Хорошо. Тогда до завтра.

— Судя по всему, съездить стоит, — говорю я и улыбаюсь, чувствуя, как бегут по телу мурашки — мурашки предвкушения конца дела.

— Разумеется, ты не обязан со мной ехать.

Я лишь молча смотрю на него в ответ.

46

Джей-Джей

Из паба мама вернулась какая-то притихшая. За весь вечер она почти ни слова не проронила. Потом, ночью, я проснулся и понял, что она плачет, очень тихо. Я не знал, что сказать, и стоит ли вообще что-нибудь говорить. На следующий день я изо всех сил пытаюсь ее развеселить, но она едва меня замечает, как будто находится в каком-то трансе. Я знаю, что она хорошо относится к Кристо, поэтому совершенно точно уверен, что дело не в нем. В конце концов я отправляюсь к ба.

— Я знаю, что мама расстроена, милый. Все это несправедливо по отношению к ней. К тому же она была очень привязана к Иво, пожалуй, сильнее, чем все остальные.

Я делаю вид, что не заметил этого.

— Она кажется такой… подавленной.

— Мы все подавлены. У нас у всех эта новость не выходит из головы.

В ее словах мне слышится что-то странное, к тому же ба отрывается от своего дела, а потом снова принимается за него, задумчиво прищелкнув языком.

— Ба, что за новость у вас из головы не выходит?

Она пытается притвориться, что ничего такого не говорила, но в конце концов все же рассказывает. Я вижу, что на самом деле ей этого хочется. Выясняется, что в пабе Лулу поведала им с мамой нечто ужасное. Она открыла им тайну: полицейские нашли скелет и считают, что это Роза.

С той ночи я не подходил к трейлеру Иво. Мне не хотелось к нему приближаться. Окошко, которое я разбил, просто заделали фанерой. Странно, что никто ничего не сказал по этому поводу. Я выдавливаю фанеру и открываю дверь, отбив еще кусок стекла в процессе.

Трейлер пустует вот уже вторую неделю. Воздух внутри спертый, с какой-то странной горчинкой. Мне на мгновение становится страшно: а вдруг Иво устроил тут какую-то ловушку? Вдруг есть травы, один запах которых способен убить? На всякий случай дверь я распахиваю пошире.

Честно говоря, с прошлого раза здесь ничего не изменилось. Холодильник пуст, в буфете сиротливо валяется пачка печенья и какое-то растворимое пюре. Я заставляю себя проверить дальний угол буфета, но на этот раз там нет ничего необычного. Полиэтиленовый пакетик, спрятанный среди чистящих средств, исчез. В остальном мусоре его нет, Иво, должно быть, отвез его прямо на свалку. Ничего подозрительного я не вижу.

Я выдвигаю ящики и хлопаю дверцами. Кроме одежды, похоже, ничего не исчезло. Я точно не помню, как все здесь было раньше, но картинки, безделушки и даже большая часть игрушек и книг Кристо — все это осталось на месте. Такое впечатление, что хозяин отлучился на несколько дней и может вернуться в любую минуту. От этой мысли у меня по спине пробегают мурашки. В общем и целом ничего необычного я не нахожу. Исчезли те женские штуки. И несмотря на странный запах — которого я больше не чувствую: то ли он выветрился, то ли я к нему привык, одно из двух, — я не нахожу никаких следов растений или веток. Ничего странного. Никаких причиндалов, которые я видел во время ритуала над Кристо. Ничего такого, что выдавало бы в Иво убийцу.

Однако в шкафчике под одним из сидений я натыкаюсь на пластиковую канистру. К ней явно никто не прикасался несколько месяцев. Это одна из тех, что я наполнил святой водой в Лурде, но она до сих пор почти полная, с надписанной мной наклейкой и карандашным наброском Девы Марии (или я рисовал Бернадетту? не помню…), с пририсованным к ней нимбом и кучей восклицательных знаков (детский сад). В прошлый раз я ее не видел, а может, просто не заметил. Меня бросает в жар от одного взгляда на нее. Должно быть, Иво затолкал ее туда сразу же после того, как мы вернулись, и оставил там собирать пыль. Вот он, наверное, надо мной потешался.