10 июня 1963 года в Вашингтоне Дуайт Эйзенхауэр выступил со знаменательной речью, которая осталась почти не замеченной. Бывший президент, по существу, впервые подтвердил, что в 1954 году Соединенные Штаты свергли правительство Гватемалы. «Было время, — сказал он, — когда в Центральной Америке мы оказались прямо-таки в отчаянном положении — по крайней мере, так нам казалось. Нам нужно было разделаться с пришедшим к власти коммунистическим правительством. Наши первые попытки в результате простой случайности оказались неудачными, а обстоятельства требовали нашей немедленной помощи антикоммунистическим силам».
Эйзенхауэр не упомянул, что речь шла именно о Гватемале, однако это было и без того ясно, особенно потому, что рядом с ним в этот момент находился Аллен Даллес — бывший начальник ЦРУ.
Эйзенхауэр имел в виду следующее. Спустя четыре дня после хвастливого заявления Перифуа перед сотрудниками посольства в Гватемале Эйзенхауэру доложили, что и без того немногочисленную авиацию ЦРУ постигло несчастье. Она насчитывала всего несколько самолетов Р-47 «Тандерболт», и один из них был сбит во время налета, а другой потерпел аварию. Занималась же она тем, что бомбила город Гватемала, поторапливая Арбенса освободить президентский дворец.
Аллен Даллес немедленно потребовал новых самолетов, чем поверг в ужас помощника государственного секретаря по делам Латинской Америки Генри Голланда. Одно дело — давать ЦРУ самолеты для Кастильо-Армаса до фактического начала вторжения; другое, как считал Голланд, — поставлять их сейчас, что подтверждало бы крайне нежелательное для Соединенных Штатов обвинение во вмешательстве в дела латиноамериканских стран. Голланд доказывал, что действия президента неминуемо получат огласку.
По мнению Аллена Даллеса, было уже поздно останавливаться на полпути. Тщательная подготовка возглавляемого Кастильо-Армасом вторжения велась в течение многих месяцев. Американский летчик-истребитель, участвовавший во Второй мировой войне, Джерри Фред Делерм, пилотировавший теперь один из самолетов ЦРУ, совершал успешные налеты на Гватемалу.
В полдень в Белом доме состоялось специальное совещание для обсуждения вопроса о самолетах. «И вот различные люди, — продолжал Эйзенхауэр в своей речи в 1963 году, — включая мистера Даллеса, чиновника Государственного департамента, и других, собрались у меня в кабинете, чтобы изложить свою точку зрения.
Человек, возражавший против дальнейшего предоставления помощи[29]
, очень настойчиво и горячо защищал свою точку зрения, доказывая, что мы не должны принимать в этом участия. Ну а мистер Даллес придерживался противоположного мнения. После того как все высказались, я решил, что мы будем оказывать помощь и дальше, и отдал соответствующие распоряжения (послать дополнительные самолеты).Перед тем как принять решение, я спросил у мистера Даллеса, есть ли шансы на успех. Он ответил, что процентов двадцать. Позже я признался ему, что, если бы он сказал, что шансы на успех составляют процентов девяносто, я принял бы отрицательное решение, но меня подкупила его откровенность».
В предвыборных кампаниях 1960 и 1962 годов с неменьшей откровенностью высказался о роли Эйзенхауэра в гватемальском путче сенатор Трастон Мортон, республиканец от штата Кентукки. Но его высказывания в этом штате не получили широкой известности, пока он не повторил их в Балтиморе, в феврале 1963 года, на обеде и во время выступления по телевидению.
Уайтинг Уиллауэр, посол США в Гондурасе во время путча в Гватемале, еще в 1961 году открыто говорил о роли ЦРУ в этом мятеже. В показаниях сенатской комиссии, не получивших широкой огласки, Уиллауэр сообщил, что после переворота в Гватемале он получил от Аллена Даллеса телеграмму, в которой тот прямо писал, что «если бы не я, то революция не имела бы успеха. Я очень горжусь этой похвалой».
Дальнейший опрос Уиллауэра проходил следующим образом.