Невидимое видим, неслышимое слышим

Шадрин с готовностью кивнул в ответ. Человек повернулся и направился к двери. Шадрин шагнул было следом за ним, но тут поймал на себе взгляд женщины-врача. Он повернул голову и посмотрел ей в глаза. В них была какая-то задумчивая грусть, но она тут же сменилась искренним удивлением. Шадрин не понял, чему удивилась женщина. Он отвел взгляд и пошел следом за мужчиной, который ему приказывал. Опять внутри появилось смутное беспокойство. Шадрин вспомнил свой сегодняшний сон: женщина сидела рядом с его кроватью и говорила о доверии. Кажется, ей нужна была помощь. Доверие к ней у Шадрина было.

Бернетт проводила удивленным взглядом своего пациента, который вышел в коридор вслед за Хальмейером. Такого просто не могло быть! Подопытный, несмотря на то, что находился под действием инъекции, с подавленной волей и навязанным ему исключительным послушанием, вдруг проявил какие-то эмоции. Его же ничего не должно было интересовать, кроме приказов Хальмейера, – но он уловил взгляд Бернетт и повернулся к ней. Что это означает? Полный успех эксперимента или полный его провал? Сознание подопытного проясняется, к нему возвращается память, но воля его по-прежнему находится под полным контролем? Тогда это прорыв. Предыдущие экземпляры, говорил Хальмейер, вели себя как роботы, как зомби. Это слишком бросалось в глаза посторонним людям и было неприемлемо. Те подопытные не осознавали даже таких элементарных вещей, как отправление естественных надобностей. Если не поступало своевременного приказа, то процессы мочеиспускания и дефекации происходили рефлекторно и в самый неподходящий момент. Если после доработки методики все функции сознания восстановятся, это будет несомненный успех Хальмейера. Человек останется обычным человеком, только с довлеющей навязчивой идеей, как у шизофреников. Никто не заподозрит в этом человеке ненормальности, а он будет послушным орудием в руках тех, кто владеет его волей. Этого человека можно заставить совершить все, что угодно: убить, взорвать… Этот человек не будет бояться за свою жизнь; он может даже по приказу покончить ее самоубийством после того, как выполнит задание. Идеальный террорист-смертник. Если его схватят, то он никому и ничего не расскажет, потому что это ему запрещено. Не помогут никакие пытки; никто не сможет снять кодировку даже с помощью гипнотического сеанса, потому что не знает методики воздействия на волю этого человека.

А если все не так, продолжала размышлять Бернетт, а если этот человек выходит из-под контроля? Остались еще основные элементы повиновения, волевой зависимости, но собственное сознание постепенно берет верх. Сильная воля человека? Ерунда, воздействие идет непосредственно на центры головного мозга. Этому точечному воздействию невозможно сопротивляться усилием воли. Тогда в чем же причина? В индивидуальных особенностях организма, в метаболизме? Может быть, здесь кроется разгадка, в особенностях усвоения и химической переработке вещества? Но не до такой же степени. Стоп, химия! А если это связано с инъекциями, которые проводились для лечения? Пожалуй, сегодня впервые разные инъекции были сделаны с таким маленьким промежутком времени. Если одно вещество разрушает другое или просто ослабляет его действие? Это уже ближе. Точный ответ можно получить, только посидев в лаборатории. «Тем более что никто меня не ограничивает в моих научных изысканиях, – обрадовалась Бернетт. – Если я пытаюсь сделать ставку на этого человека, тогда работу над этой загадкой нужно начинать срочно. Сегодня я его спровоцировала своим взглядом. Нужно этого избегать в дальнейшем, иначе он тоже погибнет».

Размышляя, как долго этот странный человек может продержаться, не выдав себя, Бернетт вышла из палаты. Она поняла, что пациент им попался не совсем обычный. Неужели сознание проясняется, а он умудряется морочить голову Хальмейеру своим послушным поведением? Вряд ли, но такое возможно в будущем. Что ж, будем приглядываться, наблюдать.

Шадрин опять чувствовал себя легко. Все было просто, никаких сомнений, терзаний. Ему нужно ехать с этим мужчиной куда-то на машине. После каких-то сомнений, которые недавно мучили Шадрина, наступило спокойствие. Теперь все просто, ему дали задание и его нужно выполнить. Плохо было, наверное, потому, что не было заданий, а теперь есть. Его нужно обязательно хорошо выполнить.