Невидимой нитью

– Не сомневаюсь, – с улыбкой проговорила она. – Но мне кажется, как раз только ты и можешь ей противостоять.

– Не когда мне было одиннадцать. Для этого потребовались годы тренировки, – он запнулся. Глубоко вдохнул. Здесь вообще как-то особенно легко дышать… – Надо привезти её сюда на день.

Почему-то эта мысль не приходила в голову раньше. А ведь давно можно было точно так же арендовать машину, усадить в неё бабушку и вывезти из квартиры, которую она почти не покидает. Да, у неё в спальне всегда открыто большое окно и старая леди с высоты взирает на мир, но это ведь не то же самое…

– У вас такие отношения… – ворвался в размышления тихий голос.

О чёрт… Только не это. Хью устало сдвинул брови.

– Какие?

Если она сейчас скажет «милые», это станет концом. Концом без начала.

Его плеча коснулось что-то прохладное, мягкое. По телу прошла мелкая дрожь. Он резко повернул голову и убрал руку с глаз: Майя задумчиво смотрела на его плечо, её палец медленно обрисовывал рисунок терновника. Будто бессознательно. Она даже не заметила заминки…

– Не знаю, как сказать, – проговорила девушка. – Красивые? Наверное, красивые. Такие редко бывают.

Фраза обезоружила. Лишила дара речи на несколько долгих секунд. Майя продолжала невесомо выписывать рисунок на его плече, совершенно безмятежно. Но вот её ресницы взметнулись, глаза открыто заглянули в глаза Хью, палец на секунду замер.

– Как ты оказался у неё?

Она правда не понимает, что говорит? Или это такой обманный манёвр?

– С чего ты взяла, что я оказался у неё?

– Иначе ты не стал бы ее выхаживать, – Майя повела плечом и снова сосредоточилась на терновнике.

Действительно, логично. Однако в корне рушит весь сложившийся стереотип. Насколько бы ни было понятно, что Хью обязан бабуле всем, каждый раз приходилось это объяснять. И часто натыкаться на стену.

Он несильно стукнулся затылком о камни. Поскреб пальцем шрам. Майя не давила, не повторила вопрос, но, очевидно, ждала.

– Отец погиб до моего рождения, – заговорил он. – А мать решила, что слишком устала быть матерью. Я плохо её помню. Она подбросила меня бывшей свекрови, когда мне было четыре. Сказала, что идёт на работу, оставила пакет с вещами, и ушла.

– И больше не появлялась? – тихо выдохнула девушка.

Хью пожал плечами.

– Присылала открытки на Рождество из разных концов страны, но уже лет десять ничего о ней не слышно. Или устала тратиться на картон, или что-то случилось. Не знаю. Мне неинтересно.

Пальчик на плече прекратил свой ход. Майя перекатилась на спину и уставилась в небо. Так же, как и Хью несколькими минутами раньше.

– Бедная Беатрис, – спокойно заключила она.

И снова неожиданно. Этого тоже никто раньше не говорил. То есть говорили, но в контексте болезни. Сейчас же было примешано явно что-то еще.

– Почему? – теперь уже Хью повернулся на бок и подпёр голову ладонью.

– Вырастила сына, отпустила, могла бы начать делать что-то для себя, но ей пришлось снова пройти все заново с внуком. Она всю жизнь прожила для детей, – Майя повернула голову на куртке. Зеленые глаза сощурились от солнца. – У неё были какие-то мужчины?

А ведь он никогда не размышлял об этом с такой стороны. То, что пожилой женщине было непросто растить ребенка – это факт. Всё должно происходить вовремя. В пятьдесят восемь нелегко угнаться за четырёхлеткой. Хью задумчиво потёр губы.

– Я ей достался поздно. Деда уже не было в живых, а ей исполнилось пятьдесят восемь. Если и появлялись какие-то ухажеры, то она не приводила их в дом.

Губы Майи растянулись в лукавой ухмылке.

– Думаю, ты не давал ей сильно скучать. На дискотеки для тех, кому за шестьдесят, у неё не оставалось времени.

– Эй! – Хью оторвал руку губ, быстро поднёс к носу Майи и осторожно по нему стукнул. – Я не был занозой в заднице!

Она вяло отмахнулась и тоже повернулась на бок. Теперь они оказались нос к носу.

– Ты даже в двадцать умудрился порезать руку до серьезных последствий.

Язва.

– Я был влюблён и меланхоличен.

– Что же в таком случае с тобой творилось в шестнадцать? – аккуратные бровки насмешливо выгнулись. – Если Беатрис еще и не была седой, то наверняка поседела за твою юность.

Ужасная язва.

– Ты на чьей вообще стороне?

– Конечно на её! – почти возмутилась Майя. – Не представляю, как бы я справилась с мальчиком Хьюго. Её силы воли хватит на десятерых женщин. Как она еще разрешила тебе купить мотоцикл…

Боже… еще немного и её голос станет скрипучим и прокуренным трубками. Хью закатил глаза.

– …на тот момент я был уже взрослым мальчиком.

– …да еще и отпустила в тур по стране.

– Мне было двадцать семь. Думаешь, я спрашивал?

– Думаю, да.

Туше. Угадала.

– Ладно, – он примирительно поднял ладонь. – Спрашивал. То есть нет, я просто советовался. Она не могла мне запретить… Кстати, – Хью отстранился от улыбающегося лица и осмотрелся: где-то здесь должна быть прекрасная тема, чтобы перевести разговор с его персоны на что-то более нейтральное. – Когда мы приезжали на байках, здесь было колесо обозрения. Сейчас я его не заметил. Могли бы прокатиться.

Майя выгнула брови. Её взгляд метнулся куда-то за спину Хью, но тут же снова вернулся к нему.