Невидимые (СИ)

На самом деле у мануфактурщицы, куда он явился ни свет, ни заря,Бирюлевникого не застал. Но у входа окликнули то ли рабочие, то ли прислуга. Посоветовали зайти в мануфактуру, что находилась в двух шагах.

Там в утренний час уже вовсю кипела работа: под шумный стрекот суетились и сновали мастерицы - ткали, носили, паковали. Бирюлев ухватил одну из работниц за плечо, привлекая внимание, и закричал, чтобы быть услышанным в грохоте:

- Я по поводу убийства хозяйки!

Шум сразу стал гораздо тише. Репортера окружили. Не спрашивая, кто он и что ему надо, мастерицы наперебой делились соображениями. Бирюлев едва успевал записывать:

- Господин управляющий и убил. Ему же все досталось. Он ведь ее любовник! А хозяйка того ожидала. Остерегалась. Заперлась в своем доме и носа на улицу не казала. И управляющего к себе пускать не велела.

- Верно! Она даже в мануфактуру ходить перестала, до того боялась. Так-то каждый день за всем лично смотрела.

- Ничего такого. Призраки ее замучили. Сперва разума лишили, а там и в петлю позвали. Призраков она видела! Сама про то говорила, когда здесь еще порой появлялась.

- Да разве? Она же радостная такая была. Не в себе.

- Тсс!..

Поздно. Господин лет сорока пяти с квадратной черной бородой, в которой виднелась проседь, подкрался в суматохе, и, очевидно, многое слышал. Бирюлев подумал, что сейчас его выставят за дверь, но нет: управляющий сделал вид, что неприглядные замечания его не касались.

- Анна Петровна все улыбалась, улыбалась... Ходила сама не своя, как во сне. Покойную дочь вспоминала. Единственную. Ту, что младенцем померла. Рассказывала, что видит ее... В дом перестала пускать. Не только меня - всех, даже родню.

Он выглядел опечаленным.

- Такая странная стала - как будто чем опоили...

Управляющий озвучил догадки Бирюлева. Опоили! И отца опоили - так объяснил городовой. Вот в чем причина: жертв усыпляли перед тем, как повесить.

- Прислуга могла заранее подливать что-то в питье, - завершил свой рассказ репортер.

- И у хозяев начинались видения? Они окончательно запирались в своих домах и становились совсем легкой добычей. А потом им давали порцию больше и они засыпали. А что, вполне могло быть, - неожиданно согласился Червинский. - Спрошу, на всякий случай, у наших медиков - хотя при вскрытии, насколько знаю, они такое не смотрели. Черт! Если жертвы спали, то они бы не смогли помешать ограблению. Зачем их было душить?

На этот счет у Бирюлева мнения не имелось.

- И вот еще что, самое главное. Вы говорите - прислуга. Нет... Но при первом убийстве мы тоже так полагали. Горничная или кухарка могла и открыть, и закрыть двери, и тогда бы нам не пришлось ломать голову над тем, как невидимые проникают в дома. Многое оказалось бы, как на ладони, если бы не одно "но": у Грамса слуг точно не было. У прежней девушки, которую мы нашли, он сам отобрал ключи, когда ее рассчитал. Не думаю, что она обманула, да и мы все хорошо проверили. Но я хочу сказать о другом. Все убийства - однотипные, а на убитых работали совершенно разные люди. Что это? Городской заговор слуг? Не думаю. Хотя... Надо будет еще кое-что проверить. Но пока что вопрос остается: как?

Сыщик вновь достал припрятанную бутылку.

- Двери и окна заперты. Никаких повреждений в стенах. Через нужник - у кого он был - не пробраться. Через дымоход тоже. Про все ключи сказать не могу, но к замкам дяди и Грамса их подобрать почти невозможно: штучная работа... Как?

Репортер пожал плечами.

- Так что малинку, конечно, подлить могли, но кто это сделал, Бирюлев? И как? Вот что неясно. Кстати, кто вам сегодня на мануфактуре сказал о призраках?

- Рабочие... и сам управляющий.

- Ладно они - народ суеверный. Но он - господин серьезный. И еще те следы... Призраки, говорите. А ведь я и сам о таком думал.

Сейчас Червинский походил на безумного.

***

- Сборище идиотов. Вы все только портите, - Легкий раздавил фарфоровую голову, что доверчиво подкатилась прямо к его ногам.

Жалко. Кукла была словно живая.

- Мы еще можем выменять.

- Дура!

Даже слезы выступили. Как всегда: стоит допустить маленькую осечку - и люди тут же забывают о прошлых заслугах.

Он углубился в конторскую книгу.

Вера громко всхлипнула, хотя и не собиралась.

- Да ладно, не хнычь. Будем думать дальше, - примирительно заметил Легкий.

Он всегда добрый. Почти всегда.

В передней началась потасовка.

- Отойди, сказал! Я сам решу, куда мне идти.

Незнакомый голос, и слышен все ближе. Похоже, визитер смог проломить себе путь.

Вера открыла дверь в ложном книжном шкафу - по виду он ничем не отличался от обычных, что стояли вдоль стены - и проскользнула в скрытую комнату. Тут же забралась на табуретку - к высокой узкой прорези, через которую можно наблюдать.

Гость вошел в кабинет. Коренастый, темнолицый. Белая рубаха измазана - кровью Сеньки-привратника?

В черных покрасневших глазах бесновалось безумие.

Вера ощутила страх даже из своего укрытия.

- О, кого я вижу! Алекс, ты ли это? - Легкий встал, распахнул объятия, но вошедший будто и не заметил. Без слов он уселся в кресло, вынул из кармана коробок, достал спичку и принялся ковырять в зубах.