Невидимые (СИ)

Не прошло и нескольких минут, как Макар провалился в сон. Спалось, несмотря на минувшие волнения, чудно. Клопы не кусали. Никто не будил, а то уж Алексей извел за неделю. Спал он чутко, каждый раз вскакивал от Макарова храпа. И - даром, что гость - тут же скидывал хозяйскую голову с сундука, на котором она лежала вместо подушки. Кровати-то Макару не хватило.

Проснулся он утром - от плача ребенка, однако выспался хорошо.

Мать бродила из угла в угол, укачивая Петьку. Дашка сидела на кушетке, обхватив колени.

- Эк ты нас обманул, Макарка.

- Никого я не обманул!

Не говорить же им все в подробностях - будто он едва выпросил комнату в театре, а иначе вообще неведомо, что случилось бы?

В комнату просунулась девка - наряженная и размалеванная, точно кукла. Макар еще прежде отметил, что все они тут так ходят. Что бабы, что мужики в расписных одеждах, пахнувшие сладко и тревожно - не сами по себе, а за счет притирок - мало чем отличались здесь друг от друга.

- Вечером - представление. Мы не сможем играть!

Макар не понял ни слова.

- Если дите будет орать, мы не выйдем на сцену, - пригрозила она.

- Он голодный, - извиняясь, заметила мать.

Дверь закрылась.

- Передайте Щукину, чтобы этим людям дали еды, да побольше! Пусть только молчат! - крикнула кому-то девка.

Замерли в тягостной тишине. Даже Петька примолк.

- Как жить-то тут станем? - плаксиво протянула сестра.

- Ничего. Вернется Лексей и все устроит, - уверенно обещал Макар, сильно сомневаясь в своей правоте.

Еду и впрямь принесли. Поели.

Весь день просидели в комнате, но, услышав вечером громкие звуки, Макар с Дашкой не утерпели - вышли наружу и подкрались к тяжелой шторе, из-за которой они доносились. Слегка отодвинув ее, увидели сцену, на которой кривлялись здешние бабы и мужики.

- Ой. Что это они творят? - хихикнула сестра, встав на цыпочки, чтобы рассмотреть получше. Вот любопытная.

- Культура, - со знанием дела объяснил Макар.

На следующее утро он понял, что больше не в силах сидеть взаперти. Вспомнил последний разговор с Алексеем - да и отправился на берег, к сестре Ваньки-мануфактурщика.

Вот только полезного ничего не узнал, а все деньги, что Алексей дал, там и оставил.

Однако при свете жаркого дня угрозы не настолько пугали. Возвращаясь в театр, Макар даже подумал - а вдруг уже можно назад, в барак? Там, конечно, аренда, но все ж таки жить поприятнее. К тому же - а вдруг Червинский решит наведаться сюда снова и застанет Макара? Что он подумает?

Хотелось посоветоваться с Алексеем, но тот отчего-то назад не спешил.

Они уже легли спать, стараясь не вслушиваться в крики: за шторой снова шла "спектакля" - кажется, тут это так называли - для пьяной публики. Но под потолком вдруг зажегся электрический свет, и через минуту дверь отворилась.

Ввалились трое. Детина такой высоты и ширины, что едва не выбил дверной проем. Полусогнутый, корявый - немного ниже. И Алексей - не понять, хмельной или трезвый, но, похоже, в добром расположении. Он с удивлением обвел взглядом комнату и шлепнул себя по лбу:

- Ну да - тут же Тощий. Надо было в мои комнаты податься.

- Да чего мы в них не видали? Уж лучше здесь у тебя осмотримся, - согнутый подмигнул сразу всей гурьбе девок, прибежавших с хохотом следом.

- Точно. Гуляйте.

Компания вышла. Макар выскочил следом, ухватился за Алексея:

- Стой, поговорить надо!

Тот сморщился:

- Сейчас?

- Да! Сходил я тут в Ванькин дом, - Макар сбивчиво поведал об утренней прогулке на берег.

- Да ты совсем съехал. Сказал же - не высовывайся. На что тогда здесь сидеть, если где-то лазишь? - возмутился Алексей. - И к сестре-то зачем поперся? Она бы и не сказала. Узнавать надо там, где ее брат прежде обретался.

Макар поколебался с миг, набираясь храбрости.

- А айда со мной? ... А?

Алексей неприятно рассмеялся, показывая зубы.

- Ну нет. Это сам.

Он пошел по коридору, но вдруг оглянулся.

- Хотя схожу. Но и ты со мной кое-куда заглянешь...

Прозвучало как-то тревожно, но Макару было не до раздумий.

- Да все, что скажешь!

Ухмыльнувшись, Алексей кивнул. Из темноты вынырнула одна из девиц, повисла у него на шее, что-то шепнула на ухо. Он обхватил ее за пояс. Вышли.

Резко обернувшись, Макар заметил, что дверь приотворена и в щель смотрит Дашка. Не в первый раз она провожала их радушного хозяина странным взглядом, и он совсем Макару не нравился.

11

Червинский наверняка уже видел газету, и вряд ли то, что он там нашел, пришлось сыщику по душе.

Приближаясь к участку, Бирюлев предвкушал очередную порцию упреков. Как будто его вина, что полиции непременно хочется скрыть результаты своей работы.

Подбадривая себя, репортер вспоминал возвращение в редакцию, которого прежде так опасался. Все тревоги оказались напрасны: вести с берега сослужили добрую службу сверх всяческих ожиданий.

Титоренко, напрочь забыв о прежней размолвке, дружески похлопал по спине:

- Сразу видно грамотную руку! Вот это я понимаю - новость. А то Вавилов взялся - так нас потом обсмеяли. За что ни берется - все обзор спектакля выходит.

За две недели Бирюлев порядком примелькался в участке - сегодня на него совсем не обратили внимания.