Невидимые (СИ)

- Вы, конечно, правы. Только я никак не могу у нее появиться.

Червинский понимающе хмыкнул.

- Выходит, честь дамы важнее, чем ее жизнь?

- Вы порядком сгущаете краски... Полагаю, госпожа Рыбина вне опасности.

Остаток дороги молчали.

Ночь выдалась промозглая, и репортер успел порядком продрогнуть, когда извозчик, наконец, остановил лошадей.

- Приехали, господа! Это где-то тут.

Спрыгнули с пролетки.

- Так... Она сказала - третий дом от зубного врачевателя над оврагом... Справа от него должна прийтись велосипедная лавка.

- Странный выбор занятий для такого квартала. Но давайте искать.

Однако поиск труда не составил: картонный зуб, что по размеру пришелся бы великану, заметили издалека. Подошли к деревянному дому, похожему по приметам на тот, что описывала Наталья.

- Надо же. А по виду - совсем обычный, - заметил сыщик.

Неподалеку, на лавке под фонарем, сидела, боязливо озираясь, и сама Рыбина. Заметив Бирюлева, она первой поспешила навстречу, не считаясь с приличиями.

- Ох, Георгий! Как же вы долго - а тут так страшно! Прежде я никогда не ходила одна, все с Лизой, - быстро начала она, но тут же перевела взгляд на Червинского и замолчала. Тот снял шляпу:

- Червинский, Николай Петрович.

- Рыбина, Наталья Васильевна. Георгий Сергеевич о вас рассказывал.

- Весьма рад знакомству.

- Отчего же вы не вошли? - спросил Бирюлев.

- Ждала вас. Вдруг бы вы заплутали?

- Право, не стоило... Это могло быть небезопасно.

Словно в подтверждение, откуда-то снизу донесся полный отчаяния крик:

- Пощади! Я не со зла! Молю - поща...

Он оборвался, переходя в вопль боли.

Все трое вздрогнули. Наталья прикрыла рот рукой.

- Боже, что это?

- Внизу - Старый город.

- Как, прямо здесь?

- Да. Вон там, за поворотом, спуск, - Червинский кивком указал направление. - Оттого про то самое место, где мы сейчас стоим, и говорят: "над оврагом".

- Господи... Совсем рядом! А я ведь и не задумывалась. Иначе бы, наверное, и не отважилась приходить сюда.

Внизу снова закричали.

- Как же страшно! Отчего его все никак не засыплют? - Рыбина поплотнее укуталась в шаль.

Червинский пожал плечами:

- Хотел бы и я знать ответ. Одно мне точно известно: это не лучший маршрут для прогулки.

- Шутите... Но... Вы-то там бывали?

Сыщик хмыкнул.

- Случалось пару раз. Теперь мой человек туда ходит - он там мои глаза.

Наталья ахнула. С каждой минутой она все сильнее раздражала Бирюлева.

- Как? Ведь это же жутко опасно!

- Для него - не особенно.

- Тогда выходит, что он - настоящий преступник?

Червинский ухмыльнулся.

- Так и есть.

- Как же интересно - и страшно, должно быть! Георгий Сергеевич о таких пишет.

Неужели не показалось: тут и вправду подразумевалось - "только лишь"?

Предпочитая не выяснять, Бирюлев предложил даме руку.

Подошли ко входу. Постучав, Наталья приоткрыла миниатюрное дверное окно:

- Рыбина к мсье Жану!

Отворила пожилая дама в черном платье, с чересчур выбеленным лицом.

- Вы вновь заставили всех ждать, мадам Натали! Такое совершенно недопустимо.

- Простите великодушно, мадам Софи! Клянусь - больше не повторится.

- Это наша вина, за что и спешим принести извинения, - заметил Червинский.

Наталья взглянула на него с благодарностью.

Бирюлев все больше ощущал себя лишним, сожалея, что согласился на нелепость. Но пути назад нет: теперь придется дотерпеть до конца, чтобы обелиться в глазах Титоренко.

Проследовали в мрачную гостиную. Большую ее часть занимал огромный стол, застеленный черной скатертью. За ним - целая стена зеркал, внизу - столики с канделябрами. Зал освещали свечи. Пахло странно.

- Наконец мы все в сборе, - вместо приветствия заметил худощавый человек с бородой, заплетенной в косу. Его глаза в самом деле подведены краской?

- Он и есть тот Жан? - шепнул Бирюлеву Червинский.

- Да, - ответила вместо него Наталья. - Давайте сядем за стол.

Заняли пустые места. Репортер и сыщик оказались рядом, Наталья села с той, что открыла дверь.

- Прежде, чем мы начнем: кто нынче желает задать вопрос? - без малейшего иностранного акцента спросил мсье Жан.

- Мы! - слишком громко воскликнула Наталья. - То есть, мой друг...

- Слушаю вас, сударь? - мсье Жан смотрел на Червинского.

- Я хочу знать: кто убил коллекционеров?

Послышались неодобрительные возгласы, однако мсье Жан заглушил их движением руки.

- Кого вы желаете слышать? Назовите нам имена.

- Батурин, - не выдержал Бирюлев.

- Батурины, - поправил Червинский. - Павлова... Рябинин... Грамс...

- Бирюлев.

- Коховский.

- Лех Йозефович? Помилуйте! - ахнула пожилая дама под вуалью, сидевшая рядом с Бирюлевым. - Мы уже его вызывали.

- Да?

- Конечно! И даже дважды. Лех Йозефович ведь был одним из нас... - она подняла вверх ладони, словно призывая в подтверждение некие высшие силы.

- Лучшим из нас! Он не только слышал души, но и видел их, - откликнулась ее соседка.

- Верно! Но с тех пор, как они к нему явились, он перестал ходить к нам.

- А потом мы узнали жуткую весть... Мы подумали, что Леха Йозефовича погубили призраки - но мсье Жан говорит, будто так быть не может...

- Дамы и господа, - хозяин постучал по столу. - Мы отвлекаемся. Пора приступать. Давайте возьмемся за руки.