Невидимые тени

– Да, Михалыч, ты, как всегда, на высоте. – Олешко вздохнул. – Мне бы так уметь… Да, именно так дело и обстоит. И сейчас наш красавец мечется меж двух огней: с одной стороны, ему нужно забрать камни, с другой – не допустить нового аудита. Он ведь не знает, что отчет Ольги сохранился. Но очень скоро он об этом узнает, и тогда случится нечто интересное. Тут есть еще одно обстоятельство. Дело в том, что брак Возницына вот уже скоро два года – просто фикция. И если он разведется с женой, то согласно контракту она получит очень немного, и Возницын обязательно попытается выбросить Математика из дела, которое тот уже считает своим. А вот если Катя станет вдовой, то…

– То она получит все. – Ника презрительно щурится. – Тогда почему Возницын до сих пор жив?

– Видимо, потому, что он далеко не дурак. – Павел долил себе остывшего кофе. – Вот это как раз то положение дел, о котором спрашивал Леха. Причина, по которой Математик терпит Возницына среди живых. Дело в том, что Артем, разъехавшись с женой, написал завещание и копию его послал тестю. Если Артем погибнет или умрет, то его часть контрольного пакета отходит не Кате. Он отдает ее государству, а недвижимость распределяется по благотворительным фондам. С последующим изменением формы организации компании и с продажей недвижимости в пользу благотворительных организаций. Вот потому он до сих пор жив. Дробышев не может допустить, чтобы то, что он уже считал своим, ушло из рук. Но если мы докажем, что они оба участвовали в организации убийства Марьина, Майя сможет опротестовать завещание мужа в той части, где речь идет о Возницыне. И как следствие – завещание Артема утратит силу. А тогда все будет принадлежать ей, кроме небольшой части, которая принадлежит дочери Марьина, миссис Маргарите Йорк, живущей в Бостоне. Возможно, впоследствии можно будет выкупить у нее ее долю. Вот так-то, граждане. Именно потому нам обязательно надо довести дело до конца, иначе эти два сукина сына останутся безнаказанными и будут и дальше омрачать жизнь Майи, а это недопустимо.

– То есть Дробышев будет теперь его беречь? – Матвеев разочарованно морщится. – Тогда получается, что он сделает все, чтобы сохранить жизнь Возницыну.

– Не думаю. – Павел снова стал холодным и отстраненным. – Не забывай, кто такой Дробышев. К нему нельзя применять обычные мерки цивилизованного человека. Несмотря на успешный бизнес и длительное пребывание среди вполне воспитанных людей, Вася-Математик по сути все равно бандит, и живет он до сих пор по понятиям. И вполне может плюнуть на прибыль от «Гермеса», какой бы она ни была, чтобы удовлетворить свою жажду мести. То есть деньги для него – не единственный мотив. А потому, как только он прочитает отчет Ольги, за жизнь господина Возницына я не дам даже сушеного таракана. В той среде крысятничества не любят, оно наказуемо.

Майя смотрит на Павла во все глаза и пытается свести воедино свои впечатления от этого человека. Она видит, что никого не удивляют и не смущают частые перемены в нем, словно это не один человек, а двое или даже трое. Как они уживаются в одном теле, совершенно непонятно, и один из них – очень страшный, да и остальные не сахар. Но Майя уже не боится Павла. Потому что их теперь связывают общие воспоминания. И эти воспоминания тоже довольно страшные, но что с того?

– Мы здесь, чтобы обеспечить эффективное выполнение задачи по охране. – Павел обводит взглядом всех присутствующих. – Я не собираюсь облегчать жизнь этому ублюдку. Ему сейчас нужен заложник, предмет для торга. Он ведь не может просто позвонить и потребовать возврата своего имущества. Дети и родители охраняются так, что муха не пролетит. Вы все здесь. Лариса с детьми – под охраной в квартире, Круглов в больнице. Здание нашего предприятия в Питере переведено на военное положение, клуб тоже охраняется, местная полиция согласилась помочь. Возницыну нужно что-то для торга, и он ищет это, а мы ждем. В итоге он сделает единственное, что может в данной ситуации, – предложит нам поделиться. Ну, а дальше посмотрим.

* * *

Страх поднимается из недр его сознания и сжимает в тугой узел все внутренности. И хочется бежать, бежать без оглядки, бросив все. Но бежать некуда.

Телефонный звонок, надо ответить.

Усилием воли подавив дрожь в руках, нужно заставить себя принять звонок.

– Думал, что вальнешь меня, и все?

– Нет… это не я, клянусь!

– Или ты приедешь завтра, или разговор будет совсем другой.

– А что ты сделаешь? Убьешь меня? Тебе от этого пользы никакой.

– Удовольствие – тоже польза. – В трубке раздался смешок. – Нет, убивать тебя я не буду. Но определиться нам придется, как ни крути. Тем более что моя дочь сама хочет развода. Приезжай.

– Когда управлюсь с делами, дам знать.

Страх остался в трубке, которую хочется швырнуть о стену, но смысла в этом нет. Его вообще нет. И то, что сделано, уже не исправишь.

– Не понимаю, зачем я так поступил.