Невидимые тени

– Майя, что бы ты сейчас ни сказала, мое отношение к тебе не изменится. – Матвеев взял ее ладонь. – Неважно, что было когда-то.

– Спасибо, Максим. – Майя опустила голову, собираясь с духом. – В этой истории нет ничего, что меня порочит. Просто… очень страшно вспоминать. Я за эти годы построила совершенно другую жизнь и надеялась, что… В общем, неважно. Да, я – Ирина Марьина, мне тридцать семь лет, и я была женой Леонида Марьина, владельца холдинга «Гермес». Мы прожили с Леонидом почти пять лет, и за эти годы я от него, кроме добра, ничего не видела. Леонид был человек уникальный. Познакомились мы с ним, когда я работала в крупной фирме, торгующей медицинским оборудованием, а он покупал его для детских больниц. И вот ему понадобились кохлеарные имплантаты – этот прибор вживляется в ухо глухого ребенка, и тот начинает слышать. Но ставить его надо до пяти лет, пока формируется речевой центр, потом уже поздно, ребенок будет слышать, но говорить вряд ли. Прибор стоит двадцать тысяч долларов – один, да и операция тоже… в общем, дважды в год Леонид закупал эти аппараты и оплачивал операции нуждающимся детям. Он получал списки больных из Министерства здравоохранения, изучал каждое личное дело и давал детям шанс на полноценную жизнь. При этом родители даже не всегда знали, кому они обязаны. Вот так мы и познакомились. У него к тому времени умерла жена, дочь училась за границей, а Артем, сын его жены от первого мужа, помогал ему в бизнесе. Артем очень толковый, Леонид им гордился – он воспитывал его с трех лет и вложил в него очень много сил. Они были… очень близки. А тут я – почти на двадцать лет моложе Лени, с кучей проблем – у меня мама тогда серьезно болела, отец пил беспробудно… в общем, мне и в голову не приходило, что такой человек, как Леонид Марьин, может заинтересоваться мной. Я работала сутками, чтобы обеспечить маме нормальный уход – она лежала в отдельной палате, там круглосуточно дежурила медсестра… А тут умер папа, я занялась похоронами – и вдруг звонит Леонид и начинает что-то говорить о партии рентгеновских аппаратов, о списке больниц, а я в похоронном бюро выбираю гроб и венки, и надо еще с местом на кладбище решить, и остальное. Он спросил: что у вас случилось? Но не так, знаете, дежурно спросил, а словно и правда хотел помочь. И я ему прямо в трубку расплакалась, потому что папа не всегда же был такой, я помнила его и другим – добрым, веселым. Леонид тогда спросил: где ты сейчас, девочка? Вот так и сказал – девочка. Я назвала адрес. Через двадцать минут его машина была там – не знаю как, в Москве же такие пробки! Он вошел, а я подсчитываю на калькуляторе расходы, думая о том, что если сделать все как следует для папы, то оплатить месяц маминого пребывания в больнице будет нечем и забрать ее никак – тогда я работать не смогу… Леонид отвел меня в машину, усадил и велел ждать. Я, как в тумане, была – перед смертью отец неделю колобродил сутками, маме стало хуже, я с ней в больнице по полночи сидела, потом к папе домой – боялась, что он газ откроет и забудет. Когда Леонид вышел, мне позвонили из больницы. Мама умерла. Я не помню, что делала. Я сидела в машине, Леня что-то спросил, а я только и могла ответить: мама умерла. Он сам набирал больницу, кому-то звонил, что-то решал, я не могла ничего, спала с открытыми глазами, мне кажется. Потом позвонил мой начальник и стал кричать, что я завалила сделку, приехали клиенты, а я болтаюсь весь день невесть где, и смерть родственников – это моя проблема, фирма не должна терять прибыль… Он так громко орал в трубку, что Леонид взял ее у меня и вышел с ней из машины.

– Могу представить, что он сказал твоему шефу. – Валерия злорадно фыркнула. – Таких уродов надо в клетки сажать, а не позволять им с людьми работать.

– Я не знаю, что он сказал. Я туда не вернулась, а Леня нашел другого поставщика – не стал с ним больше работать. – Майя вздохнула. – Он отвез меня к себе домой, уложил спать, наутро мы поехали на кладбище – там уже все было готово, и людей привезли в автобусах – с маминой работы и соседей, родни-то у нас не было. В общем, родителей похоронили, помянули по обычаю – Леня все устроил, я бы это не вытянула. Я больше недели спала в той комнате, что он мне выделил – как сурок. Все слышала, все понимала временами, но проснуться не могла. Доктор приходил, женщина была – медсестра, а я не могла очнуться, ну никак. Мне казалось, что стоит ночь, и зачем меня эти люди будят среди ночи, я понять не могла.

– Нервы и переутомление. – Олешко задумчиво потер кончик носа. – Это бывает при длительном стрессе.

– Ужасно, конечно… – Лидия Матвеевна вздохнула. – Подумать страшно, как иной раз людям достается.