Невидимые тени

– Ника, в том кругу это не имело значения. Когда Леня погиб, я была… не в самом лучшем состоянии. Меня осматривал тот же врач, что и раньше, когда я после смерти родителей впала в спячку. Ну, и начали муссироваться слухи, будто я не в себе – а я давала для них пищу, запершись в доме. А потом… Я сама во всем виновата. Мне нужно было сразу вникать в дела, Леня именно этого от меня ждал, а я раскисла, распустилась – и они едва не объявили меня недееспособной.

– Кто? – Олешко уже знал ответ, но хотел его услышать.

– Артем и его жена Катя. Они отчего-то решили, что… да ну, не столько решили, им так было удобней… Пятьдесят процентов контрольного пакета – это много, больше, чем досталось им. Я и сама не ожидала. Я вообще никогда не думала о такой возможности… По крайней мере, так скоро. А тут Леня погиб, и оказалось, что он меня обеспечил. Эти акции и недвижимость… учитывая, что я вторая жена, выскочка, всего-то пять лет мы прожили, а с первой женой больше двадцати… как будто я виновата, что она умерла. В общем, когда дело дошло до психиатрической экспертизы, только тогда я очнулась от спячки. А потом был суд, и я слушала показания врача, слуг, самого Артема… Но судья оказался нормальным человеком и подошел к вопросу по-человечески, а не формально. Он слушал их, а смотрел на меня. Потом назначил независимую экспертизу, и все их построения развалились. Я знаю, что сама виновата, вела себя, как блаженная идиотка, расклеилась и распустилась, но мне и в голову не могло прийти, что они захотят… проделать подобное.

– Обычное дело в богатых семьях. – Олешко с сочувствием посмотрел на Майю. – А когда ты поняла, что они хотят тебя убить?

– Месяца через два после суда, который подтвердил мою вменяемость. Этого они не ожидали – все было подготовлено, их представляла известная адвокатская фирма «Зевс», сам Малышев – если кто не знает, непобедимый и великий адвокат Малышев. Но все развалилось из-за судьи, который не поверил документам и рассказам слуг и врача, а поверил мне и своим глазам и подкрепил свою уверенность рядом им самим назначенных экспертиз, а также повторных допросов челяди и врача. Вот тогда все и вылезло.

– Как Артемий это объяснил?

– Паш, да никак не объяснил. Мы с ним к тому моменту не разговаривали – вернее, он по совету Малышева со мной не разговаривал, а когда я пыталась позвонить, трубку всегда брала Катя и говорила: беседу мы пишем, имей в виду.

– Зачем?

– Я не знаю. Я до сих пор не знаю, зачем им все это понадобилось, ведь у них и так было все, абсолютно все. Они рулили бизнесом, я бы никогда не стала вмешиваться, мне хватило бы хлопот с благотворительным фондом. Но они решили, что я им мешаю. Когда в первый раз я почувствовала недомогание, я подумала, что просто соус был чересчур жирным. Меня рвало, я наелась активированного угля, несколько дней пила зеленый чай, который сама заваривала, и меня отпустило. Второй раз я решила, что устрицы мне повредили – дело в том, что морепродукты иногда вредят, особенно всякие ракообразные. Картина была та же, и я снова пила активированный уголь, только добавила травяной сбор, которому меня бабушка когда-то в детстве научила.

– Какой? – Стефания Романовна очень любила говорить о траволечении.

– По столовой ложке плодов шиповника, березовых почек, зверобоя, ромашки, тысячелистника, календулы, тмина песчаного, корня шиповника, листьев земляники, спорыша, кукурузных рыльцев. Если хотите, я вам запишу потом. Все это залить литром кипятка, может, чуть больше, настаивать ночь, укутав емкость, и пить три раза в день за сорок минут до еды. А при отравлении – три раза в день. Вот я и пила. А потом услышала один разговор… случайно.

– Какой? – Олешко прикрыл глаза, приготовившись слушать.

– Горничная говорила садовнику: она уволить нас не может, потому что ее в дурку запихнут. А садовник ей: греха-то не боитесь?.. А она засмеялась и говорит: а чего ей все, а другим – ничего? Какая ее заслуга в этом? Вот тогда я снова включила мозги. Сопоставила факты, потом осторожно проследила за поварихой и за горничной. Я-то в комнате у себя практически все время находилась, да только был в том доме один маленький секрет, и кроме нас с Леней никто о нем не знал.

– Ход в стене? – Олешко ухмыльнулся. – Можно было догадаться.

– Можно, конечно, если заподозрить, что у меня мозги есть. Они же меня идиоткой считали, им казалось, что только подтолкни меня – и я упаду и им можно будет делать все, что вздумается. А я несколько раз слушала разговоры этих двух. Дом строил Леня, и ход построили по его замыслу. О нем знали он и я, даже Артем не подозревал. И я могла проследить за тем, что происходит в доме. Другая смена прислуги оказалась ни при чем, а эти… В общем, травили они меня потихоньку – яд накапливался в организме, но не давал эффекта, потому что травяной сбор, который я пила, выводит любые токсины. Но я поняла, что никто не собирается оставить меня в покое.

– И ты просто сбежала? Почему ты не уволила прислугу?