Невидимые знаки (ЛП)

Как-то вечером мы с Эстель гуляли по пляжу на закате. Коко играла позади нас, выстраивая песочные замки, болтала со своей плюшевой черепахой и в этих действиях находила счастье, которого не могла найти больше нигде.

Тихое журчание прилива по нашим ногам влекло меня больше, чем бетон или стекло. Что-то внутри изменилось навсегда, и я не мог от этого избавиться.

И если быть до конца честным, я не хотел от этого избавляться.

Я взглянул на Эстель, и моё сердце сжалось от того, как прекрасна она была в свободном белом платье и с распущенными волосами. На прошлой неделе у нее начались месячные, что означало, что она не беременна, но ее тело способно к этому.

Эта мысль одновременно и возбуждала, и пугала.

Если мы откажемся от этой жизни и вернемся туда, куда я хотел, мы не сможем позволить себе роскошь иметь ещё одного ребенка... если только...

Мысли, которые не давали мне покоя в течение нескольких месяцев, разрастались, формировались. Я не поделился ни одной из них с Эстель, но больше не мог их сдерживать.

Как только вся бумажная волокита была закончена, и наш мир восстановлен, Мэди, по просьбе Эстель, уволилась с должности помощника генерального директора и начала управление империей, о которой та даже не подозревала. Юристы вернули контроль над трастом Эстель, но Стел оставила Мэди бенефициаром за ее честность и преданность.

Звукозаписывающая компания связалась с ней и потребовала больше песен, текстов, всего. И если бы захотела, Эстель могла бы сделать карьеру, о которой всегда мечтала.

И я знал, что она мечтала об этом, потому что застукал ее за игрой на рояле в фойе отеля, где мы ужинали, пока я расплачивался.

Она выглядела так же прекрасно, как и на видео в YouTube. Однако что-то кардинально изменилось. Если раньше музыка была ее отдушиной и страстью, то теперь она отошла на второй план по сравнению с её основными желаниями.

Она хотела того же, чего желал я.

Того, чего очень хотела Коко.

Мы все, черт возьми, этого хотели.

Мы хотели вернуться в наш райский уголок.

Мы бы многое отдали, чтобы вернуться к тому, что там приобрели.

Но у нас не хватало смелости сказать об этом вслух. Не хватало смелости признать, что мы готовы отказаться от водопровода и электричества, не хватало смелости сказать, что мы готовы променять богатство и социальное положение на то качество жизни, которое мы создали на нашем острове.

Если бы мы продолжали в том же духе, то провели бы остаток своих дней, жалея, что у нас не хватило сил признаться в том, в чем мы на самом деле нуждаемся.

Я не мог этого допустить.

Я больше не желал и дня прожить, не получив того, чего так сильно желал. Я больше не мог позволять своей дочери кричать, пока она не уснет, потому что она не могла видеть звезды сквозь смог, или плавать в успокаивающих волнах океана лаская своими крошечными пальчиками морских обитателей.

Я больше не могу смотреть на мучения своей семьи.

Притянув Эстель к себе, я положил обе руки ей на плечи.

— Мне нужно кое-что сказать. Что-то безумное, глупое и очень правильное, и не знаю как.

Ее глаза расширились, кожа покрылась мурашками, когда я обнял ее.

— Что ты имеешь в виду?

Я посмотрел на нашу дочь. Она подняла голову, размахивая корягой, а не пластмассовой лопаткой, которую мы ей купили. Она ненавидела гладкие на ощупь искусственные игрушки, предпочитая резную морскую звезду, которую я сделал на прошлой неделе на балконе.

— Думаю, мы должны вернуться.

— Что ты имеешь в виду? Вернуться? — сузив глаза, она смотрела на меня. — Ты хочешь снова оказаться на необитаемом острове? Без помощи. Ты хочешь полностью отрезать нас от мира?

— Я же сказал, что тебе покажется это безумием. Я не шутил.

— И что дальше?

— У меня есть идея.

— Ну, так поделись, пока я не потеряла сознание от ожидания.

Я улыбнулся.

— Деньги от твоего творчества... ты готова потратить часть из них?

Она склонила голову набок.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду... если бы я попросил тебя довериться мне, как мужу, ты бы доверилась?

Не раздумывая, она кивнула.

— Конечно.

— Хорошо, есть идея.

— Какая?

— Доверишься мне?

— Ты не расскажешь?

— Просто доверься. Дай мне несколько дней. Потом я все тебе расскажу.

Я многого просил, но Эстель дала мне эти несколько дней.

Я сделал все, чтобы оправдать ее доверие.

…

— Я не спрашиваю, правильное ли это бизнес-решение. Я спрашиваю, возможно ли это?

Я вцепился в свой мобильный телефон, пока гражданин ФиГэл, входящий в состав Совета по государственным активам и продажам, бормотал что-то нечленораздельное.

Я использовал все грязные приемы, чтобы добиться этого разговора. Но, если честно мне на руку сыграло то, что на ФиГэл мы стали маленькими знаменитостями после того, как о нас написали небольшую статью о жизни на острове.

Наша восторженная похвала и благодарность их стране были хорошо восприняты туристической сферой, и нам позвонил президент ФиГэл, пригласив в свою великую страну в любое удобное для нас время.

Я бы очень этого хотел.

Очень.

Но я не хотел на время.

Я хотел навсегда.

Мне нужен был остров.

— Так... это возможно? — снова спросил я.