Невидимые знаки (ЛП)

— Я определенно доверяю тебе, но могу и передумать, если ты не начнешь рассказывать, что, черт возьми, происходит.

Я взглянул на свою дочь.

— Хочешь рассказать ей или это сделать мне?

Зелено-голубые глаза Коко широко раскрылись, когда она запрыгала в моих объятиях.

— Скажи мне. Мне. Секрет. Мне.

— Ладно, я скажу тебе, а ты потом скажешь маме, хорошо?

Коко со всей серьезностью кивнула.

— Аа-га.

Улыбнувшись Эстель, я тихо прошептал на ухо Коко:

— Передай ей в точности то, что я сказал тебе. Мамочка...

Коко сделала паузу, затем повторила.

— Мамочка...

— Помнишь остров, где мы потерпели крушение и думали, что погибнем?

Коко повторила своим детским голоском (за вычетом нескольких запинок и возрастных несоответствий).

После этого я прошептал:

— Остров, где мы полюбили друг друга и узнали, что на самом деле важно?

Эту фразу она произнесла не слишком удачно. Но Эстель все равно рассмеялась и кивнула, и мое сообщение постепенно стало понятным. Ее рот приоткрылся, во взгляде зажглась неистовая надежда.

— Что ж... — пробормотал я.

— Что ж... — повторила Коко.

Отведя в сторону ее светлые локоны, я прошептал:

— Я купил его. Мы едем домой.

Коко замерла. Глаза ее расширились, и в них промелькнула мудрость, намного превышающая ее возраст.

— Домой?

Я кивнул.

— Домой.

— Черепахи, рыбки и прочее...

Эстель зажала рот рукой.

— Что... что ты имеешь в виду?

Ущипнув Коко, я строго произнес:

— Ты не сказала маме последнюю часть.

Коко засияла.

— Остров. Дом. Возвращаемся домой. Домой!

Эстель пошатнулась.

Я поймал ее.

Как и все эти годы, она ловила меня и заботилась обо мне. Теперь моя очередь. И снова она дала нам возможность выжить. Без денег мы бы всю оставшуюся жизнь тосковали и были потеряны. А теперь... мы могли делать все, что хотели.

И все благодаря ей.

— К-как? Когда? — Ее глаза наполнились слезами. — Не понимаю.

— Как... я позвонил в администрацию ФиГэл и объяснил, что, поскольку мы прожили в их стране почти четыре года, это формально делает нас гражданами или, по крайней мере, мы можем рассчитывать, что нам дадут визу на жительство. В конце концов, наша дочь юридически является фиГэлйкой, поскольку родилась в их водах и все такое.

— И они согласились?

— Ты удивишься, к чему может привести обещание хорошего пиара.

Эстель моргнула.

— Хорошо, значит, тебе удалось получить разрешение на проживание там... какое это имеет отношение к покупке острова?

— Формально я его не купил.

— Тогда...

— Я взял его в аренду на следующие восемьдесят лет. Они сохранят право собственности, но он будет оформлен на наше имя, и никто другой не сможет на него претендовать.

Эстель дрожала все сильнее с каждым вздохом.

— Ты... ты серьезно.

— Я абсолютно серьезен.

— Но как же... Мэди, мои песни и... Гэллоуэй, на острове нет никаких удобств. Мы справились, но Коко нужно питание. Ей нужна гигиена. Мы все в этом нуждаемся.

Самодовольство переполняло меня изнутри.

— Я уже обдумал это.

Она разинула рот.

— Что?

— Я строитель. Я намерен пристроить к нашему бунгало надлежащую конструкцию и укрытие. Я завезу гвозди, арматуру и железо для крыши. Установлю дождеприемники, септические системы и овощные культуры. Все, что ты хочешь, мы можем построить, создать или вырастить.

— Но как быть с жизнью за пределами острова? Как насчет семьи и друзей? Медицина и больницы? Школьное образование для Коко?

Я крепко обнял ее.

— Все очень просто. В этот раз они будут знать, где мы находимся. Они могут навещать нас, могут жить рядом с нами, мне все равно. А в остальном у нас будет лодка. У нас будет доступ ко всему, что нам нужно.

— А Пиппа?

В груди заныло, а потом наступило облегчение.

— Она будет знать, где нас найти. Этот остров принадлежит ей так же, как и нам. Я внес их имена в договор.

— Их.

— Ее и Коннора.

У меня защемило сердце.

— Правда?

— Да.

— Как тебе удалось это сделать? Добавить в документ умершего человека?

Я нахмурился.

— Об этом никто не знает. Это было мое условие.

— О, боже.

— Ты счастлива?

— Гэллоуэй, я... я в экстазе. В восторге. Не могу поверить, что это происходит. — Она провела рукой по волосам. — Подожди, когда это произойдет?

Я ухмыльнулся.

— Насколько ты привязана к этой квартире?

— Совершенно не привязана.

— Сколько времени тебе необходимо для сборов?

— Это вопрос с подвохом? Час... максимум.

— В таком случае...

— Говори. — Она засмеялась, сжимая мою руку. — Черт, ты затягиваешь.

— Ты такая нетерпеливая. — Я засмеялся. — Три дня, женщина. Мы уезжаем через три дня.

Дом там, где сердце.

Дом — это место, где находится душа.

Дом — это место, где смеются.

Дом — это место, где трудности исчезают.

Дом есть дом, и нет такого места, где бы я предпочла быть.

Текст песни «Дом» взят из нового блокнота Э.Э.

...

Однажды в песне любительница музыки и сломленный человек нашли ответ на вопрос о смысле жизни. Они слушали, принимали к сведению и жили долго и счастливо.

Я искала знаки.