Невидимый человек

Брат Джек сидел в глубокой задумчивости. Он как будто никуда больше не торопился и не горел желанием поговорить; пока бармен вяло смешивал для нас коктейли, я пытался сообразить, зачем брат Джек меня сюда затащил. На деревянной панели за стойкой бара вместо привычного зеркала я увидел сцену боя быков: бык бросается на тореро, а тот раскачивает красной мулетой с живописными складками на таком близком расстоянии от морды быка, что создается впечатление, будто два существа сливаются воедино в вихре плавного, безупречного движения. Воплощение изящества, подумал я, глядя поверх барной стойки на бело-розовый календарь с рекламой пива, откуда улыбалась непомерно большая девушка, и с датой: первое апреля. Как только бармен придвинул нам стаканы, брат Джек оживился и повеселел, словно в этот миг сбросил с плеч груз забот и внезапно почувствовал себя свободным.

— Возвращайся в реальность, — позвал он, слегка толкнув меня локтем. — Это всего лишь картонное лицо холодного и жестокосердного цивилизованного мира.

Хохотнув, я порадовался, что он снова шутит.

— А это? — спросил я, указывая на сцену корриды.

— Чистой воды варварство, — сказал он и, оглянувшись на бармена, понизил голос до шепота. — Расскажи, что ты думаешь о работе с братом Хэмбро?

— Мне все нравится, — ответил я. — Он строгий учитель, и, если бы мои преподаватели в колледже на него походили, я бы знал несколько больше. Он многое мне объяснил; правда, не уверен, останутся ли довольны братья, которым не понравилась моя речь на форуме. Хочешь, перейдем на научный стиль речи?

Брат Джек расхохотался, один его глаз светился ярче другого.

— Не переживай из-за братьев, — сказал он. — Все будет хорошо. В отчетах брата Хэмбро говорится о твоих блистательных успехах.

— Приятно слышать. — Ниже барной стойки я заметил еще одну сцену корриды: изображение черного быка, поддевшего рогами матадора. — Все силы приложил, чтобы освоить нюансы идеологии.

— Осваивай и дальше, — сказал брат Джек, — но не слишком усердствуй. Не позволяй идеологии взять над тобой верх. Ничто так не усыпляет людей, как сухая идеология. Постарайся найти золотую середину между идеологией и вдохновляющими идеями. Говори людям то, что они хотят услышать, но так, чтобы они подчинялись нашей воле. — Он рассмеялся. — И помни, теория всегда следует за практикой. Действуй, а теоретизировать будешь потом; это алгоритм, причем чертовски эффективный!

Брат Джек смотрел на меня невидящим взглядом, а я не понимал, то ли он смеется надо мной, то ли вместе со мной. Со всей определенностью я мог лишь утверждать, что он смеялся.

— Да, — сказал я. — Постараюсь овладеть всем необходимым арсеналом.

— Тебе это по силам, — проговорил он. — И пусть критика со стороны братьев тебя не смущает. Сделай им в ответ пару идеологических замечаний — и они отстанут, при условии, конечно, что ты заручишься надежной поддержкой и будешь демонстрировать хорошие результаты. Еще по стаканчику?

— Спасибо, мне хватит.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо. Теперь к твоему заданию: завтра ты выступаешь в качестве главного спикера в Гарлеме…

— Что?

— Вот так. Комитет вчера утвердил.

— Я понятия не имел.

— Ты справишься. Теперь слушай меня внимательно. Ты должен гнуть ту же линию, что и в день выселения. Постарайся расшевелить аудиторию. Призови их к активности. Заставь к нам присоединиться. Старшие братья проинструктируют тебя на месте, а пока ты можешь прикинуть, что в твоих силах. Тебе предоставляется свобода действий, но ты должен соблюдать строгую дисциплину.

— Понял, — сказал я.

— Нет, не до конца еще понял, — отметил он, — но со временем поймешь. Дисциплину недооценивать нельзя, брат. Соблюдая дисциплину, ты подчиняешься всей организации и отвечаешь перед ней за свои действия. Не пренебрегай дисциплиной. Да, у нас строго, но в рамках правил ты можешь свободно выполнять свою работу. А твоя работа имеет огромное значение. Ясно? — Он придирчиво посмотрел на меня, когда я кивнул в ответ. — Пойдем, тебе нужно поспать, — сказал он, осушая стакан. — Теперь ты солдат, твое здоровье принадлежит нашей организации.

— Всегда готов, — заверил я.

— Знаю. Тогда до завтра. В девять утра у тебя встреча с исполнительным комитетом гарлемской ячейки. Ты, конечно, знаешь их адрес?

— Нет, брат, не знаю.

— Ах да, верно… заскочим туда вместе. Мне нужно кое с кем переговорить, а ты пока осмотришься. Потом я тебя подброшу до дома.

Районное отделение располагалось в перестроенном церковном здании, первый этаж которого занимал ломбард, чья витрина, забитая награбленным добром, уныло мерцала в темноте улицы. По лестнице мы поднялись на четвертый этаж и вошли в просторное помещение с высокими готическими сводами.

— Нам сюда, — указал брат Джек и зашагал к дальней стене, где пристроился ряд комнатушек, в одной из которых горел свет. В дверях возник пожилой мужчина и, хромая, направился в нашу сторону.

— Приветствую, брат Джек, — произнес он.

— О, брат Тарп, я искал здесь брата Тобитта.