Невидимый фронт войны на море

Изменение характера военных действий на море, произошедшее за 1914–1918 гг., в частности, появление и развитие новых, а также совершенствование имеющихся средств борьбы требовало ревизии устаревших, неверных и не отвечавших новым условиям взглядов и теорий. Однако недостаточная ясность прогнозов на характер войн будущего, в том числе роли в них подводных и военно-воздушных сил, развитие которых наиболее быстро происходило уже после окончания Первой мировой войны, привела к тому, что пересмотр и уточнение прежних военно-морских теорий и взглядов зачастую шел по неверному пути и приводил к ошибочным выводам[414].

В этом отношении не стала исключением и направленность развития отечественной морской РЭР. Командование Морских сил Балтийского моря (МСБМ), планируя восстановление радиоразведки на флоте, считало, что ее порядок подчинения Службе наблюдения и связи[415] (СНиС) и организация, принятая еще в 1911 году была вполне пригодна для нового применения, а результативность сил и средств РЭР была доказана на практике Первой мировой и Гражданской войн, когда несмотря на невероятные технические и материальные трудности в создании нового вида разведки ее сведениями пользовались армия и флот[416].

Образование и развитие береговой радиооразведки на Балтийском море было предусмотрено производственной программой и финансовой директивой Технического управления от 10 сентября 1925 года № 634174. По ней предусматривалась установка Информационной разведывательной станции Флота для чего по § 26 ст. 5 сметы Морского комитета отпускалось 10 тыс. рублей[417].

Информационная разведывательная станция (ИРС) должна была стать центром сети разведывательной радиослужбы, ввиду чего планировалось оборудовать ее «всеми усовершенствованными приборами в области улавливания и регистрации электромагнитных волн». Задачей такой станции командование Морских сил Балтийского моря видело в «регистрации всех радио: своих, иностранных, как военных, так и частных». Кроме того, на Информационной разведывательной станции должен был быть «широко организован самый тщательный учет всех радиопереговоров, охватывающий данный морской театр». В результате, «весь перехватываемый станцией радиообмен должен был служить для:

1. Контроля своих радиостанций.

2. Исследования радиопереговоров противника с целью извлечения из них всего, что могло способствовать выяснению военной обстановки.

3. Ознакомления командования Морских сил с радиопереговорами мировой международной сети».

Планировавшиеся в дальнейшем для установки радиопеленгаторные станции должны были быть связаны с ИРС, что и должно было составить сеть радиослужбы. Как информационная, так и все радиостанции, которые должны были войти в разведывательную сеть, запрещалось оборудовать передающими радиостанциями. Связь между станциями и управлением СНиС должна была быть организована посредством проводных линий связи, защищенных от возможности прослушивания. Это требование исходило из необходимости предохранения от возможного перехвата радиообмена между станциями и командованием[418]. Однако оно имело и негативную сторону: заранее ограничивалось создание широкоразвитой радиопеленгаторной сети исходя из предельных возможностей длин проводных линий связи. Кроме того, это лишало станции возможности оперативного обеспечения данными целеуказания ударных сил флота, что уже получило развитие в годы Первой мировой и Гражданской войн.

Местом установки ИРС, согласно указанной директивы, был намечен район деревни Устье. Однако в докладе начальника СНиС флота А.П. Фа-беля начальнику Морских сил Балтийского моря от 9 октября 1925 года указывалось, что устанавливать станцию в районе Устья нецелесообразно по следующей причине: «Устье – место незащищенное и выдающееся вперед в сторону моря, вследствие чего, Информационная разведывательная станция может быть уничтожена противником в первую очередь»[419] – достаточно обоснованное с учетом опыта Первой мировой войны мнение. Предварительно вопрос о месте и порядке установки станции обсуждался на совещании в отделе связи Технического управления (протокол совещания от 29 сентября 1925 года), где пришли к выводу о целесообразности установки станции в районе деревень Закорново, Копорье и Усть-Рудицы, учитывая глухую, малонаселенную и весьма лесистую местность данного района, способствующую лучшей скрытности.

В результате, временно исполнявший должность начальника Морских сил Балтийского моря Л.М. Галлер разрешил командировать начальника СНиС флота вместе с флагманским электротехником в предполагаемый район для получения предварительных заключений о целесообразности установки станции в данном месте. Кроме этого, флагманскому связисту было приказано подготовить проект задания по разведке для ИРС с целью своевременного оснащения необходимым оборудованием и согласования с оперативным отделом[420].