Невидимый город

Эгери, которая во время сражения находилась с обозом в долине, узнала все подробности на следующий день от Арлибия и долго не могла прийти в себя. Неужели это все, на что были способны Кельдинги? Неужели лишь стрелки из крепостей Пояса Харда да эта армия в несколько тысяч человек, столь бесславно отступившая вчера в леса, – единственные воины, сохранившие верность новым королям? Неужели война окончена, и столица сама откроет ворота победителям? Принцессу охватили смятение и гнев. Кельдинги были ее врагами, Асий – союзником, и все же войска Королевства не могли, не имели права так просто и быстро сдаваться. Иначе получится, что проклятый Арлибий прав: Сюдмарк действительно сильнее всех, а люди Королевства заслуживают рабского клейма. «Не сдавайся так просто, слышишь, Кельдинг, мерзавец! – шептала Эгери. – Борись! Борись до конца! А то я прикажу привязать тебя к необъезженным лошадям и пущу в чистое поле за то, что ты опозорил честь Королевства в глазах его врагов!» Услыхав ее бормотание, Арлибий испуганно отшатнулся и зашептал охранительные заклинания на языке своей матери.

Когда вечером Асий послал за ней и спросил, как далеко, по ее расчетам, они находятся от столицы, Эгери, сумев скрыть дрожь голосе и трепет в сердце, ответила правду:

– Скорее всего, осталось не больше четырех дней пути.

Глава 55

Сороки вели Рейнхарда стороною, по местам, не затронутым войной. Днем они обычно пробирались прямиком через лес охотничьими, а то и звериными тропами, а к вечеру птицы, сверкая в лучах заходящего солнца просинью на спине и зеленью на крыльях, выводили юношу к деревне или к хутору, где он пополнял запасы еды, а иногда и оставался на ночлег.

О войне здесь слыхом не слыхивали, а если и слыхали, то предпочитали не подавать виду: все разговоры за вечерними столами вертелись вокруг пахоты, огородов да окота овец. Рейн харда встречали настороженно, с опаской, иногда осторожно и вежливо отказывали в ночлеге, но без еды и без корма для коня никогда не оставляли. Денег у него с собой было немного, он берег их до столицы, да и здесь, в глуши, деньги – мертвый груз, поэтому Рейнхард расплачивался пуговицами и бляхами с пояса, благо те из хорошей меди и искусно сделаны.

Иногда краем уха он слышал разговоры о дивьих бандах и о восстании рыцарей на востоке, но толком никто ничего не знал – все пробавлялись смутными слухами. А в общем люди здесь были спокойные и незлобивые, и Рейнхард добрался до столицы без всяких неприятностей.

* * *

К городским стенам он подъехал поздно вечером, ко гда ворота уже заперли. Конечно, юноше не терпелось повидаться с Сайнемом и Десси и рассказать им важные новости, хотелось также увидеть столицу, где он не был без малого два года. Но к этому времени он уже научился мудрой сдержанности и понимал, что тревожить среди ночи покой горожан, и без того напуганных предстоящей войной, – не самая лучшая идея. Поэтому он решил провести еще одну ночь под звездами в ближайшей роще, а уже с утра заняться делами.

Когда он добрался до рощи, уже совсем стемнело, а обещанные звезды так и не появились, потому что небо успело затянуть тучами. В кромешной тьме, спотыкаясь о корни и ругаясь под нос, Рейнхард попытался ощупью и по наитию найти удобное место для ночлега, как вдруг заметил среди стволов что-то странное. Как будто стога сена или кучи хвороста – но огромные, в три человеческих роста. В роще стоял густой и сладкий запах сена, будто сейчас была не весна, а конец лета. Рейнхард подошел поближе и увидел, что эти громадины завалены свежесрубленными ветками с молодыми клейкими, только что раскрывшимися листочками. Отодвинув ветку, он обнаружил за ней какую-то конструкцию из толстых и длинных жердей, перевязанных веревками и лыком. Он уже начал соображать, что это такое может быть – он видел и прежде такие штуки, – но додумать до конца ему не дали: сзади хрустнула ветка, испуганно всхрапнула лошадь…

* * *

– За меня заплатят выкуп, – сказал Рейнхард, едва очухался и понял, что может говорить. – А если со мной что случится, так у меня родич – волшебник, ему одно слово стоит сказать, и у вас уже никогда ничего не встанет.

Говорить, уткнувшись лицом в землю, было ужасно неудобно, но на спину его пока переворачивать не собирались, и, поразмыслив, Рейнхард решил, что это добрый знак. Кроме того, стукнули его по голове несильно, только чтобы вырубить, и связали хоть и крепко, но не жестко – плечи из суставов не выворачивало и запястья не болели. Видно, что люди, с которыми он столкнулся, – серьезные, но без лишней жесткости.

Сзади пошептались, вновь заскрипели ветки, потом кто-то спросил:

– Ты что тут делал, парень?

– Я из Пришеламья еду, – ответил Рейнхард. – Мне в столицу известия передать надо.

– Кому?

– Халдону, диву, его князь Армед в нашем замке сенешалем оставил. А то война началась, а он не на месте…