Невидимый город

– А большего никто и не знает. Разве что Солнечные Маги в столице себя облакопрогонниками называют, но, говорят, тоже хитрят ребята. Рассказывают, будто на Острове Волшебников есть высокая башня и Верховный Маг каждый вечер поднимается на нее и смотрит, как дальние облака отражаются в море. А наутро рассказывает королю, какие тучи, куда и почему погнал. Если дождя не будет – это якобы его, Верховного Мага, милость. А если будет – значит, он королем недоволен. Поди возрази!

Карстен без тени возмущения выслушал эту крамольную (хотя и правдивую) историю.

– Гонца, что ли, в столицу послать?.. – пробормотал он. – Заодно пусть и жертву в Пантеоне принесет.

– А что тебе сдалась так эта погода?

– Снега мало, – устало сказал Карстен. – Совсем почти нет, а мороз сильный, вымерзнет земля до донышка, а в горах снова мало воды будет. Значит, по весне ваши чужанские войска придут. И… ну ты понимаешь.

– Я подмогу попрошу у Армеда, – как мог, уверенно пообещал Сайнем.

Карстен пожал плечами и лишь плотнее запахнул полушубок.

– А что тебе так сдалась Долгая Ночь?

– Любопытно. Все почему-то о ней говорят. В горах мы ее не празднуем. Что за ночь такая?

Карстен помялся:

– Про Долгую Ночь бабки так говорят. Будто зажигает некто в лесу огромный костер. И вся животина, что лесная, что домашняя, должна мимо этого костра пройти. И которую скотину костровой факелом горящим пометит, та в тот же год помрет.

– Спасибо, – искренне ответил Сайнем. – Век живи, век учись.

Он снова приложил лучинки к своему угломеру. Получалось, что Долгая Ночь наступит прямо-таки завтра.

* * *

Назавтра вечером Сайнем уселся в холодном простенке у ведущих на мост дверей и принялся ждать.

Из-под двери кухни к нему просачивались тепло, приглушенный свет и голоса Карстена, Рейнхарда и его чужан. Обсуждались теплые полы. Это было одним из любимых преданий чужан: в своих насквозь промороженных каменных башнях и хижинах в горах такими вот зимними вечерами они рассказывали, что когда-то их предки жили на равнинах и у всех – и у вождей, и у простых воинов – в домах были теплые полы. Рейнхард выпытал это предание у гостей и загорелся идеей.

Выходило так. Если на нынешний каменный пол поставить невысокие столбики из камня или кирпичей, поверх настелить новые плиты, залить их скрепляющим раствором (его состав и был основной темой дисскусий на кухне), а в промежуток между старыми и новыми плитами вывести трубу от специальной печки, то теплый воздух будет равномерно нагревать пол, а камни будут долго сохранять тепло.

Сайнем заслушался и сидел так тихо, что шеламка споткнулась в темноте о его ноги. Оба вполголоса, но крепко выругались.

– Ты все-таки собралась туда? – тихо и сурово спросил Сайнем, загораживая дверной проем.

– Угу, – ответила она.

– А может, в такую ночь слабой женщине лучше остаться под крышей?

Она покачала головой.

– И что ты там будешь делать?

– То же, что и всегда.

– И больше никаких объяснений?

– Нет.

– А если я позову своих людей, они схватят тебя и посадят в подвал рядом с тем уродом?

– Нет.

– Ты не испытываешь ни малейшей благодарности за то, что я замял дело?

– Нет.

– А если я завтра же отпущу урода и дам ему провожатых до Столицы?

– Нет.

– Ладно, я понял. Сделаем так. Можешь уходить – я не хочу меряться с тобой силой. Но если уйдешь, назад я тебя не пущу. Просто не имею права. Я же не знаю, кто вернется из леса. Что ты на это скажешь?

– Что ты прав, сержант. Что ты действительно кругом прав.

С этими словами она отвела его руку и скользнула за дверь.

Глава 42

Человеческие мысли иногда образуют странный рисунок. Стоя на сквозняке у дверей, Сайнем думал, что, как ни печально, баба все же оказалась одержимой. Может, и были у нее когда-то свои, человеческие, причины продаваться Шеламу, но потом Сила и Власть все-таки проели ее до самого нутра, вот она теперь и колобродит. Кто же от колдовской власти по доброй воле отказывается? Нет таких. Грустно, но что поделаешь? Если правда то, что она говорила, и против грубой силы ее огонь бессилен, значит, так тому и быть. Убить ее будет не так уж сложно. Если нет – значит, посложнее, но опять-таки что поделаешь?

В то же время Десси, шагая по дороге в быстро наступавшей темноте, думала, что молодой чужанин желает ей только добра и лучше бы глупой женщине в самом деле посидеть эту ночь дома. Толку от нее нынче все равно не будет. Из одного человека хоровод не сделаешь, сколько ни пыжься. Но иногда проще пойти и сделать, чем объяснять, почему этого делать ни в коем случае не стоит.

Про запас у нее была очередная мудрость от Дудочника: «Хороший воин делает так, что другие идут навстречу ему, а сам не идет ни к кому. Когда ты идешь к своему врагу, то идешь навстречу смерти. Когда заставляешь его идти к тебе, то получаешь жизнь». По всему выходило, что она совсем никудышный воин.