Невидимый противник

Джои стал читать сообщение, и от тряски буквы прыгали у него перед глазами.

«Полиция продолжает расследование убийства Норы Эванс, которую в субботу нашли задушенной и почти раздетой з своей квартире в предместье Гринвич Вилледж. О прошлом девушки до сих пор ничего не удалось узнать. По данным полиции, следует предположить, что имя, под которым она была известна,— не настоящее ее имя. Видимо, это псевдоним, с помощью которого она скрывала свое прошлое».

«Джон Говард, проживающий на Восточной Тридцать Шестой улице, руководящий работник «Коттон Эксчейндж Банк», был допрошен как главный свидетель в уголовном суде Рихтером Сильвером. Он был освобожден из заключения под залог в 20 тысяч долларов. Мистер Говард, закончивший Гарвардский университет и работающий в банке помощником вице-президента Мартина Филипса, по мнению полиции, находился в тесной связи с убитой».

«При допросе мистер Говард категорически отрицал, что был знаком с мисс Эванс и посещал ее квартиру на Одиннадцатой улице. Полиция установила, что плата за наем этой квартиры производилась неким мужчиной, о личности которого она пока не хочет сообщить».

Заключавшийся в этом намек Джону был ясен, но пока он оставался только намеком. Полиция не сочла нужным сообщить, что этим мужчиной был Джои Говард.

Он стал читать дальше. Автор заметки скова вернулся к «тайне Норы Эванс».

Если верить тому, что полиция сообщила прессе, а сообщила она, вероятно, не все — Нора Эванс появилась в Нью-Йорке в октябре, прибыла неизвестно откуда и тогда в первый раз осматривала квартиру. При втором посещении квартиры, когда был заключен договор о кайме, ее сопровождал некий мужчина. Неделю спустя она въехала туда. Мебель, вся новая, была доставлена из крупного и дорогого специализированного магазина. Полицейское расследование установило, что обстановка была куплена за несколько дней до въезда за наличные деньги. Продавец — обрадованный неожиданной премией в связи с крупной покупкой — хорошо помнил очаровательную рыжеволосую девушку. Он также хорошо запомнил стоимость покупки. Дама не дала другого адреса, кроме Одиннадцатой улицы.

В том доме каждая квартира имела свой почтовый ящик, поэтому неизвестно, получала ли девушка почту со времени въезда. Различные вещи она приобретала в специализированных магазинах. Продукты покупала в небольших количествах в ближайшем магазине, в другом покупала вино, тоже не так много. Оплата электричества и газа входила в плату по найму, телефон оплачивала она сама. Не найдено данных, что она имела свой счет в банке.

Полиция не нашла в квартире Норы Эванс ни одной ее фотографии, и до сих пор никто не признался, что был с ней знаком. Здесь снова, видимо, был намек на Джона Говарда.

«Где-то,— писал репортер,— выросла эта очаровательная девушка с рыжими волосами, где-то ходила в школу, имела подруг и, вероятно, назначала свидания молодым людям. Где жила она до октября прошлого года, и одна ли? Или вместе с другой девушкой? А может быть, со своим мужем? На эти вопросы полиция не может ответить».

По мнению врачей, ей было немногим больше двадцати лет. Цвет ее волос — естественный. По определению судебного врача, она была «хорошо упитанной». Ногти покрыты лаком, ее платья были в основном хорошего качества, среди них попадались дорогие вещи.

«Работала ли она в какой-либо конторе или, быть может, модельершей? Карточки социального страхования полиции не удалось найти. Машины мисс Эванс не имела, во всяком случае, на ее имя машина не была зарегистрирована. Водительских прав тоже не было. Ни в одном учреждении она в списках не числилась. Если она и получала письма, то по прочтении уничтожала. Единственный ключ, найденный у нее, был от ее квартиры, где она жила и умерла».

«Молодая девушка, известная под именем Норы Эванс, по невыясненной пока причине решила порвать со своей прежней жизнью. Она начала новую, видимо, скромную жизнь,— мы почти в этом уверены,— поселилась в прошлом октябре в восхитительной квартирке в лучшем районе города, в Гринвич Вилледже».

На этом репортер закончил свои рассуждения и прозаически заключил:

«Портретный набросок, помещенный в нашей газете, сделан работающим в полиции художником после смерти девушки. Полиция надеется, что мисс Эванс будет опознана кем-нибудь, знавшим ее ранее».

— Мы прибыли,— объявил шофер.

Джон расплатился и вышел из машины с газетой в руке.

— Темное дело,— сказал шофер.— Такая очаровательная девушка. Из-за чего ее могли убить?

— Не знаю,— ответил Джон и вошел в дом.

Я и в самом деле не знаю этого, подумал он, поднимаясь в лифте.

Квартира показалась ему более пустой, чем обычно, и он удивился этому. Он положил шляпу в шкаф на верхнюю полку и снова взглянул на бросающийся в глаза спортивный пиджак.

Медленно закрыв шкаф, направился к холодильнику и приготовил себе коктейль. Страшная усталость охватила его.

Дело нисколько не прояснилось, подумал он, пригубив бокал, оно стало только еще темнее. Теперь стали неясными уже два вопроса. Самый первый: кто убийца? И неожиданно возник другой: кто, в сущности, был убит?