Невидимый противник

Проснувшись от шума, он взглянул на часы. Было уже больше пяти. Значит, они долго его не тревожили— проспал почти семь часов. Еще не придя в себя, он вдруг почувствовал, что его здесь забыли. Он понимал, что это беспочвенный страх, но в первый момент захотелось броситься к запертой двери и стучать в нее. Порыв быстро угас. Он сел, закурил сигарету и обнаружил, что способен острее мыслить, чем прежде. К нему постепенно вернулась способность логически мыслить.

Все происшедшее не ошибка, теперь Он уверен в этом. Существовал человек, который это намеренно подстроил. Тщательно продумал свой план шаг за шагом, от начала до конца, включая зверское убийство молодой девушки. Жестокое преступление имело целью погубить Джона, и жертвой его уже оказалась стройная очаровательная девушка, которая, вероятно, верила, что к ней прикасаются руки ее возлюбленного.

Все было проведено по плану. Надо это как следует обдумать, сказал себе Джон.

Надо постараться вникнуть в этот план, проследить за ходом мыслей своего противника. И это должен сделать он сам. Полиция имела против него достаточно материала — теперь это было ясно. Против него были улики, начиная от самых незначительных и кончая крупными. Улики были ложные, но их было множество. А он в свое оправдание мог привести только голые слова. Он нуждался в большем.

Шапиро открыл дверь и спросил Джона, не голоден ли он. Джон сказал: «Да». Снова послали кого-то за завтраком и сигаретами — Шапиро распорядился по телефону. Еда была безвкусная, но с голоду он съел ее. Когда закончил, снова явился Шапиро и сообщил, что капитан хочет с ним поговорить.

Капитаном оказался Миллер. Он сидел один в маленьком кабинете за письменным столом и казался очень широким в плечах. Просматривал бумаги и раскладывал их в плоские коробки.

Миллер занимался этим довольно долго и после прихода Джона. Шапиро закрыл дверь, они остались вдвоем. Наконец, Миллер взглянул на Джона и сказал:

— Садитесь, мистер Говард.

После чего продолжал заниматься бумагами. На нем были очки, которые он снял, когда взглянул на Джона.

— Ну,— сказал он,— вы имели время обо всем подумать. Понять, как обстоят ваши дела.

— Это вы мне уже объяснили,— ответил Джон.

— Хорошо,— сказал Миллер и спросил: — Ребята с вами хорошо обращались? У вас нет жалоб?

— Нет, мне не на что пожаловаться,— ответил Джон.

— Они делают лишь то, что требует служба,— пояснил Миллер.— Вы здравомыслящий человек и должны это понимать.

— Ол райт,— сказал Джон.

— Как могло случиться, черт возьми, что вы, здравомыслящий человек, придерживаетесь столь дьявольски примитивной версии? — спокойно спросил Миллер своим обычным мягким тоном.

— Потому что у меня нет другой,— ответил Джон.

Миллер откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Джона. Затем повторил, что это ему непонятно.

— Мы указали вам выход,— сказал он,— дали шанс. Правда, ничего не обещали, но все же шанс дали. Вы повздорили с девушкой, как это порой бывает, и задушили ее, сами того не желая. Разве с вами не могло этого случиться?

Джон только покачал головой.

— Откровенно говоря, я не верю в эту историю,— продолжал Миллер,— но другие могут поверить. Там ведь никого не было, кроме вас обоих. Как можно узнать, что произошло? Я знаю присяжных, которые проглатывали не такие еще истории.

— Нет,— упорствовал Джон.

— Вы, наверно, думаете, что я хочу подстроить вам ловушку? Считаете, что раз вы попали в такое положение, то лучше всего молчать, да? -

Миллер сделал паузу. Джон ничего не сказал.

— Ол райт, вы убеждены, что здесь ловушка. Я не отрицаю этого, но все же предлагаю вам выход. Указываю на него. А ваше поведение вообще не дает вам никаких шансов! Вы должны это понять. Судите сами: мы знаем, что вы содержали Нору Эванс, знаем, что вы собираетесь жениться на другой. Нам известно, что вы вчера, примерно во время убийства, заходили в ее квартиру. Понимаете, что мы все это знаем?

Впервые он своим мягким голосом подчеркивал каждое слово:

— Почему вы не хотите облегчить свое положение?

Миллер сидел пригнувшись, опираясь руками о стол.

Теперь он откинулся назад, и стул затрещал.

— Я никогда...— начал было Джон, но не закончил фразы.— Нет никакого смысла повторять все это, не правда ли?

— Да, нет смысла,— согласился Миллер.

— Если вы во всем так уверены,—сказал Джон,— так почему бы вам просто не закончить на этом?

Миллер молча посмотрел на него.

— Этого я и сам не знаю, черт побери,— сказал он затем, и стул снова затрещал.

Потом он нажал кнопку на столе, тотчас открылась дверь и появился Шапиро.

— Отведите его обратно,— приказал Миллер.— И дайте ему позвонить.

В понедельник двадцать пятого апреля Джон Говард, возраст — 32 года, должность — банковский служащий, проживающий на Восточной Тридцать Шестой улице в Ныо-Йорке, предстал перед уголовным судом как главный свидетель по делу об убийстве Норы Эванс, возраста немногим более двадцати лет, проживавшей на Восточной Одиннадцатой улице. Решение суда: освободить его до слушания дела под залог в 20 тысяч долларов.

Разбор дела был недолгий, поверхностный и привел Джона в недоумение.