Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени

Сев за стол, Васильев позвонил Забелину и пригласил в свой кабинет. Когда Сергей Павлович появился, генерал довольно резко высказался о темпах создания группы и кандидатурах, на которых остановился Забелин. Тот в ответ пробовал возражать, объяснять свои мотивы, но потом прекратил, уяснив, что начальник сегодня не в духе.

– Каково положение у тебя сегодня, на данный час? – выплеснув, наконец, недовольство, Васильев повернул разговор в спокойное русло.

– Гонцов и Ракитин изучали материалы, постепенно вникают.

– Что с Ковалевым?

– Ожидаю его появления на днях, к середине или к концу недели. Думаю, в конце недели он будет точно.

– Хорошо! Пусть сразу подключается. Нам как воздух нужны источники в этом, так называемом, джамаате, без них мы слепы и глухи. Согласен?

– Да, Сан Саныч, но подобраться сложно. Сейчас прорабатываем варианты, может, будет легче завербовать кого-то со стороны, а потом внедрить в группировку.

– Действуйте по обстановке! Кстати, возможно, у нас там есть агент, – Васильев сделал паузу, – но связь с ним утрачена.

– Как утрачена? Наверняка, в личном деле есть его контакты, надо их возобновить.

– В том то и дело, – генерал нахмурился и удрученно констатировал: – Нет никакого личного дела. Оперативник, который его вербовал, уволился и уехал за границу, а в подразделении регистрации не нашли следов. Имеется только непонятная запись об исключении из агентурного аппарата, но, как я уже и сказал, личного дела нет, хотя сам знаешь, по приказу оно хранится достаточно долго.

Покачав головой, удивленный Забелин признался:

– Знаете, с таким я не сталкивался. Хотя… – он замолчал на минуту, – что-то подобное у нас произошло в Уральске, когда я там служил. Мой приятель Саша Цыганков завербовал одного из крупных криминальных авторитетов, и чтобы его не светить, документально вербовку не оформлял – начальник Управления разрешил.

На мгновение Сергея Павловича захватили воспоминания. Он вспомнил Цыганкова, его опасные стрелки с криминальными авторитетами города, жесткую схватку с лидером ОПГ³ Матвеем и бесславную кончину последнего в пожаре казино. Проблем этот бандит тогда принес немало.

– Да так могло быть в девяностые, – согласился Васильев, – тогда бардак был, то агенты, то конфиденциальные источники. Сейчас у нас строго.

Генерал устало растер лицо руками и кинул мимолетный взгляд на толстый ежедневник, в который записывал возникающие в повседневной сутолоке задачи. То, о чем говорили сегодня на совещании у заместителя Директора, он тоже записал – так было удобнее работать. Он пододвинул ежедневник к себе, полистал страницы.

– Известен только псевдоним этого агента – «Старый», – продолжил он. – Это коллеги из другого Управления сообщили, больше про него ничего неизвестно. Кто, где, как выглядит… Ничего!

– Потерянный агент, – пробормотал Забелин.

– Что? Точно! Потерянный агент, правильно сказал. Почему о нем вспомнили? Потому что внедряли в одну из мусульманских организаций, как полагали, связанных с террористическим подпольем. Нашли упоминание, что он учился в медресе в Египте. Последние данные были, что «Старый» уезжал в Сирию, для подготовки в лагере боевиков. Но прошел год, он должен был вернуться назад авторитетным человеком, имеющим опыт войны.

– Сан Саныч, если мы не знаем кто он такой, то эта информация нам вряд ли поможет, будь он хоть главой джамаата или основным подручным амира. Есть только один шанс, он сам выйдет на связь. Но, опять, его куратора уже нет, а других он может и не знать.

– В том то и дело! Хорошо, над этой проблемой подумаем позже. Пока ни с кем в своей группе информацией не делись, а там будет видно.

Москва, Больница скорой медицинской помощи, общая палата, 26 июня 2013г., 14:05

Почти выздоровевший Ковалев, в последние дни чувствовал себя достаточно хорошо и просил его выписать как можно скорее. К этому подталкивала и беседа с Забелиным, о которой Дмитрий думал в последнее время после посещения палаты полковником; впереди было новое, интересное дело, которым не терпелось заняться.

К тому же белый больничный цвет на кроватях, халатах врачей и потолке палаты, ему уже порядком приелся. Девственная белизна лишний раз напоминала, что Ковалев пока не совсем выздоровел, не до конца восстановился. Однако молодой врач, вообразивший себя доктором Хаусом, к досаде Дмитрия, упрямился, заставлял сдавать какие-то новые анализы, заново проходить УЗИ, томографию. И так можно было лечиться до бесконечности.

После обеда Ковалева всегда клонило в сон, но он не знал отчего. Вроде, пища в больнице не была такой обильной и сытной, как дома; молодой организм еще не реагировал на атмосферные перепады давления, как у стариков. И все же глаза сами собой закрывались, и он проваливался в пустоту сна. Однако сегодня он решил не поддаваться.