Невидимый страж

Она прижалась к его губам в страстном поцелуе. Она обожала его поцелуи, его обыкновение медленно подходить к ней, внимательно глядя ей в глаза, и охватывающую ее при этом уверенность, что они займутся любовью, как только он к ней прикоснется. Сначала она брала его за руки и клала их либо себе на грудь, либо на талию. Потом ее взгляд скользил от его глаз ко рту, и она представляла себе, как вскоре тот же путь проделают ее губы. Когда же наконец его губы начинали ее целовать, ей казалось, что она парит в воздухе. Когда Джеймс ее целовал, она ощущала страсть и едва сдерживаемую мощь титана, но потом приходили нежность и уважение, которые может испытывать только человек, который любит того, кого целует. Она думала, что ни один мужчина в мире не целуется так, как Джеймс, что поцелуи Джеймса соответствуют древнему, как мир, закону, согласно которому влюбленные всегда ищут и находят друг друга. Джеймс принадлежал ей, а она принадлежала ему, и это было воплощением замысла, созданного задолго до того, как на Земле появились первые признаки жизни. И его поцелуи были предвестниками ощущений, которые обрушивались на них во время секса. Джеймс любил ее самым восхитительным образом. Секс с ним был танцем для двух партнеров, в котором оба играли одинаково важную роль. Джеймс овладевал ее охваченным страстью телом, но делал это неторопливо и без излишнего давления. Он покорял каждый сантиметр ее плоти. Он ласкал ее ловкими пальцами и покрывал ее кожу горячими поцелуями, заставляя ее трепетать от каждого прикосновения. Он покорял владения, в которых по праву был королем, но в которые всегда возвращался с благоговением и нежностью первого раза. Он позволял ей быть самой собой, он ни к чему ее не принуждал, но увлекал за собой на небеса. И она чувствовала, что все остальное сейчас не имеет значения. Только он и она.

Они лежали рядом, обнаженные и обессиленные. Джеймс внимательно смотрел на Амайю. Он нежным взглядом скользил по ее лицу в поисках признаков тщательно скрываемой тревоги. Она улыбнулась, и он ответил ей улыбкой, в которой Амайя с удивлением отметила обеспокоенность, несвойственную обычно самонадеянному Джеймсу с его несколько детским характером, присущим многим североамериканцам, живущим за пределами своей страны.

— Как ты?

— Отлично, а ты?

— Хорошо, только немного замерзла, — капризно пожаловалась она.

Он немного приподнялся, поднял соскользнувшее на пол одеяло и укрыл Амайю, прижав ее к себе. Несколько секунд он молчал, наслаждаясь ее теплым дыханием на своей коже.

— Амайя, вчера… — начал было он.

— Не тревожься, любовь моя, ничего страшного не произошло. Это всего лишь был результат чрезмерного напряжения.

— Нет, любовь моя, я уже видел тебя ушедшей с головой в работу. На этот раз это что-то другое. Я уже не говорю об этих твоих ночных кошмарах… Они стали повторяться слишком часто. И то, что ты сказала мне вчера, когда я нашел тебя возле кондитерской…

Она приподнялась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Джеймс, я уверяю тебя, тебе не о чем беспокоиться. Со мной все в порядке. У меня очень трудное дело, а тут еще Фермин со своим странным поведением… и эти мертвые девочки… Стресс, вот и все, ничего такого, с чем я еще не сталкивалась.

Она поцеловала его в губы и встала с постели.

— Амайя, это еще не все. Вчера я звонил в клинику Ленокс, чтобы перенести назначенный на эту неделю визит, и они сказали, что ты уже отменила процедуры.

Она молча смотрела на него.

— Мне кажется, я заслуживаю объяснений. Я думал, что мы с тобой договорились о том, что начнем проходить процедуры по подготовке к оплодотворению.

— Вот видишь? Это как раз то, о чем я говорила. Ты и в самом деле считаешь, что я сейчас в состоянии об этом думать? Я только что сказала тебе, что нахожусь в состоянии постоянного стресса, и ты только усугубляешь ситуацию.

— Прости, Амайя, но я не собираюсь отступать. Для меня это очень важно, и я думал, что ты тоже этого хочешь. Мне кажется, что ты по меньшей мере должна бы сообщить мне, собираешься ты проходить эти процедуры или нет.

— Джеймс, я не знаю.

— Я думаю, что знаешь, иначе почему ты их отменила?

Она села на кровать и начала пальцем рисовать невидимые круги на одеяле. Не решаясь поднять на мужа глаза, она произнесла:

— Я не могу пока тебе ответить. Мне казалось, что я все решила, но в последние дни меня все больше одолевают сомнения, вплоть до того, что я больше не уверена в том, что хочу зачать ребенка таким образом.

— Ты говоришь о технологии оплодотворения или о нас с тобой?

— Джеймс, не надо со мной так, между нами не происходит ничего плохого, — не на шутку встревожившись, отрезала она.

— Ты мне лжешь, Амайя, и ты от меня что-то скрываешь. Ты отменяешь процедуры, не считаясь с моим мнением, как будто ты собиралась зачинать ребенка в одиночку, а потом заявляешь, что между нами ничего особенного не происходит.

Амайя встала и направилась в ванную.

— Сейчас неудачный момент для этого разговора, Джеймс, мне пора уходить.

— Вчера звонили мои родители, они передавали тебе привет, — произнес он, когда она уже закрывала дверь ванной.