Невилл Чемберлен

В январе 1939 года министр иностранных дел Польши, полковник Юзеф Бек (личность абсолютно сказочного характера, к тому же склонный к алкогольной эйфории) посетил Берхтесгаден, где встретился с Адольфом Гитлером, и на момент марта 1939 года переговоры с ним польская сторона продолжала. Данциг и так называемый «польский коридор» были единственными территориальными претензиями Гитлера к этой стране, и казалось, что вопрос этот вполне можно решить, в частности, при содействии той же Лиги Наций. Но тут в игру вступил лорд Галифакс.

Несмотря на то, что первоначальный план премьер-министра, который объективно был куда вывереннее и мог бы иметь должный эффект, Польша отвергла, министр иностранных дел решительно вознамерился предоставить этой стране односторонние военные гарантии. Как сам он объяснял это в мемуарах: «После марта и заключительного изнасилования Праги больше не было возможности надеяться, что цели и стремления Гитлера могли бы быть ограничены какими-либо рамками. Жажда континентального или мирового господства, казалось, выливалась из него с абсолютным облегчением. Здесь действительно было самым простым несколько недель спустя дать гарантии Польше»[494].

Он убедил премьер-министра и Кабинет в этой необходимости. Устно гарантия была дана еще 24 марта. Прознав про такие дела, даже оппозиционно настроенные консерваторы во главе с Черчиллем и Иденом (всего их было порядка тридцати) выступили с резолюцией, подписанной 28 марта, которая призывала Национальное правительство к судебному преследованию политики, объявленной министром иностранных дел. Но Галифаксу Невилл Чемберлен доверял гораздо более, нежели Черчиллю, поэтому он согласился с его планом. 31 марта 1939 года после душераздирающих рассказов Галифакса, которые тот в свою очередь слышал от какого-то журналиста из Берлина, о том, что Гитлер вот-вот двинет свои войска на Варшаву, гарантии Польше были закреплены официально.

Чемберлен понимал утопичность односторонней гарантии и искал выход из сложившейся ситуации, отчетливо сознавая, что новая мировая война теперь может начаться и начаться очень скоро. «Рыба с холодной головой», как охарактеризовал его однажды Ллойд Джордж, билась об лед и 1 апреля, после того как гарантии Польше были предоставлены официально, пригласила того самого Дэвида Ллойд Джорджа, чтобы спросить его совета, рассчитывая на политическую мудрость. Чемберлен был готов забыть старые обиды, но Ллойд Джордж был далеко не так благороден. Он просто высмеял в очередной раз инициативы правительства по предоставлению гарантий. Хотя нужно отметить, что они действительно выглядели если не смешно, то неблагоразумно.

Односторонняя гарантия, выданная лордом Галифаксом министру иностранных дел Польши полковнику Беку, которую тот принял, «не успев дважды стряхнуть пепел с сигареты», как сам он хвастался, безусловно, обрекала Британскую империю на многие и многие предстоящие испытания. В конце марта было принято решение удвоить численность территориальных войск, но и в этом случае защитить Польшу Британия могла лишь в традиционной форме, применяя военно-морские силы в целях морской блокады. Необходим был союзник на континенте. И союзником этим должен был стать СССР.

С самого начала 1939 года Британия пыталась наладить отношения с Советским Союзом. Чемберлен не был в восторге от этой перспективы, хотя, вопреки распространенному мнению, навязанному в основном советским послом Майским, никаким русофобом он не был, но относился к СССР с недоверием, которое укрепляли в нем многие окружающие. «У меня был интересный разговор на этой неделе с лордом Чилстоном, нашим послом в Москве. Он говорит, что жизнь в Москве терпима, но и не больше. У него есть удобный дом и хорошая еда, но никакой компании, за исключением той, что из дипломатического корпуса, поскольку русские теперь боятся приезжать в его дом. В результате он не получает информации, и условия жизни страны — тайна для него. Он никогда не видит Сталина, не видит его коллег. Ситуация значительно улучшилась в течение последних нескольких лет, и в стране появилось больше денег, но русские не в состоянии вести войну»[495], — писал премьер-министр сестре еще в конце 1937 года. Ему поступали данные разведки, что Москва стремится спровоцировать войну между Британией и рейхом, двумя идеологически ей враждебными государствами. Но все же он, не без помощи Идена (который в Москве был и вернулся оптимистично настроенным), понимал важность СССР для европейского урегулирования, хотя и не верил в его реальную способность воевать (и первые месяцы 1941-го, которых Невилл Чемберлен уже не увидел, могли бы подкрепить его мнение).